— Какое завтра, какое завтра? — голос в трубке дрожал от волнения. — Приезжай! Я тут такое нашла, такое…
— Ладно, сейчас. — Антон тяжело вздохнул. — Жди.
Честно говоря, ехать никуда не хотелось, но сестра — она такая, привяжется, не отстанет. А может, и, правда, что случилось? Да нет, вряд ли… Людмила, младшая сестренка Антона, была девицей своеобразной, про таких говорят — увлекающиеся. Причем увлекается она не молодыми людьми своего возраста, что было бы вполне естественно для её лет, а различной потусторонней ерундой. Благо возможностей сейчас полно, на лотках куда ни кинь взгляд — наткнешься то на "Пособие по гаданию", то на "Магию… Колдовство…Жизнь…" или какие-нибудь "Советы начинающей ведьме". Выбирай — не хочу.
Сначала она занималась астрологией, пугая всю родню своими мрачными прогнозами, затем занялась гаданием и приворотами. Счастье, что значительных успехов на этом поприще, слава богу, не достигла, а то кто знает, что она могла натворить.
И все равно Людмила уверена, что ее истинное призвание — магия, при этом деления по цветам нет — как получится. Видимо, поэтому она поступила учиться на истфак местного университета. А, впрочем, что ближе всего к магии, как не наша история, непонятно каким чудом еще живая после многократного переписывания. Но дело не в этом, раз сестра зовет, надо ехать, кто знает, что там стряслось.
Людмила распахнула дверь и на Антона с порога обрушила шквал новостей, причем каждое слово торопилось обогнать предыдущее.
— Слушай, я сегодня работала в запасниках и нашла одну очень странную вещь. Это каменное зеркало. Камень похож на обсидиан. Но, знаешь, я никогда не видела обсидиан такого цвета. В сопроводительной записке говорится (написана так неразборчиво, просто ужас какой-то), что найдена эта вещь в начале двадцатого века при раскопках поселения восточных славян под Новгородом, дату изготовления не удалось определить даже приблизительно.
— И ради этого ты хлама ты подняла меня с постели? — пожал плечами парень.
— А что? Ты не один был? — заинтересовалась сестра.
— Не твое дело… — щелкнул ее по носу брат, проходя в комнату. — Чего притихла, сообщение кончилось?
— Да нет, ты не знаешь, что было дальше! Я взяла его в руки, стала рассматривать. Меня привлекла игра бликов на поверхности, а потом я просто положила зеркало в карман халата и никому ничего не сказала. Пришла вечером домой, опять стала любоваться им и заметила, что оно теплое, а самое главное — будто прилипло к моим рукам — и нагревалось все сильней и сильней. Глянула на часы, поняла — уже глубокая ночь, прошло много времени, но как оно пролетело, я и не заметила.
— Люд, ты вечно что-нибудь выдумаешь! — сказал Антон с легким раздражением человека, которого выдернули из дома из-за пустяка.
— Братик, ты же моя палочка — выручалочка! Ну, кто, кроме тебя, мне поверит! Я боюсь, — жалобно сказала сестрица.
Он мог понять сестру — после гибели родителей он стал для нее и отцом, и матерью, и спасательной жилеткой. С тех пор, как они остались одни, чего Антон только не слышал: и о гадких мальчишках, норовящих обидеть девочку, и о подружках-предательницах, и о несправедливых школьных учителях. Потом, конечно, поток жалобных откровений почти сошел на нет — сестра выросла, он ушел в армию, но все равно близость душевная осталась. И оба они знали, что готовы принять и выручить друг друга в любой ситуации, какой бы щекотливой она не была.
Людмила схватила уже открытую на нужной странице книгу:
— Вот, смотри, что в "Магии камней" написано: "Обсидиан — один из сильных камней, рожденных в огне вулкана. Он многолик и может быть черным, как смола, или красно-коричневым, как кирпич. Но самый сильный из них — черный обсидиан, особенно тот, что переливается в серебристо-перламутровых тонах. Именно черный обсидиан йоги связывают с первой чакрой, энергия которой принадлежит Земле, а обсидиан, как магнит, проводит эту энергию в физическое тело. Противоположным обсидиану камнем может считаться…".
Дальше Антон слушать не стал, для него это было не очень интересно. Он прошелся по комнате и предложил:
— Люд, давай, что ли, кофейку попьем? Спокойно посидим, поговорим, а то у меня после работы и так башка гудит, да и ты успокоишься слегка. Я сегодня домой уже не поеду, лады?
Он мог позволить себе быть великодушным — ему это каменное зеркало было, как говорится, по барабану.
— Давай чай… Не заснешь после кофе, — озадачилась сестра, на минуту забыв про свои заморочки. — Место для тебя новое к тому же.
После смерти бабушки Людмила переехала в её квартиру, оставив Антона налаживать личную жизнь в родительской, и брат не часто бывал здесь. Как-то не по себе ему было в пропахшем пылью времени жилище, а вот сестре нравилось — и старая антикварная мебель, и портреты в золоченых рамах, и тяжелые портьеры на окнах, выходящих в тенистый дворик, и какая-то нереальная тишина, царившая здесь. Толстые стены старого дома надежно гасили все звуки большого города, и порой Антону казалось, что, заходя в эту квартиру, он переносится прямиком в девятнадцатый век — неспешный, чинный. Немудрено, что у сестры крышу порой сносит…
