Зеркало - [63]

Лукас подождал, пока женщина не скрылась за углом, потом быстро подбежал к дому. Катрин открыла ему входную дверь.

— Ты не забыл записку, которую я для тебя набросала? — спросила она.

Он помотал головой.

— Ладно. Помни, он живет на третьем этаже. Я подожду здесь. Если кто-нибудь захочет войти в дом, я буду отвлекать его, пока ты не окажешься здесь. Поторопись!

— Ясно.

Катрин выскользнула на улицу. Лукас прислушался и начал подниматься по лестнице на третий этаж, нарушая тишину скрипом ступенек. На площадке снова покрутил головой — никаких посторонних звуков вроде нет. Он достал из сумки баллончик с краской и встряхнул его. Затем развернул записку и прочитал текст, который придумала Катрин: «Здесь живет сумасшедший технофоб, распространяющий лживые сказки».

Быстро нанося послание на стену рядом с дверью, Лукас особенно старался правильно написать слово «технофоб», тем более что понятия не имел, что оно означает. Наверняка какое-нибудь отборное ругательство.

— «Живет» пишется через «и», — мелькнуло сообщение в Зеркале. Лукас проигнорировал его, поскольку услышал, что на четвертом этаже хлопнула дверь. Черт!

Он попытался еще быстрее дописать свое послание, однако у него не получилось, поскольку на лестнице уже были слышны чьи-то тяжелые шаги. Лукас стремительно бросился бегом вниз, распахнул входную дверь и побежал мимо Катрин по улице.

— Сматываемся! — крикнул он, но девушка последовала за ним неспешным шагом.

— Катрин хочет поговорить с тобой, — сообщило Зеркало.

— Должен ли я ответить?

— Да.

— Остановись, придурок!

Лукас остановился, переводя дыхание. Адреналин бурлил в нем. Чуть не поймали! Это было приятное возбуждение, и Лукас гордился тем, что выполнил трудную и опасную задачу. Но Катрин не была так довольна, как он надеялся.

— «Живет» пишется через «и», ты, валенок! — сердито заявила она. — А слово «сказки» пишется с буквой «з». К тому же ты не дописал его. Как, по-твоему, это выглядит? Будто стену пачкал полный идиот!

— Извини, просто там кто-то спускался по лестнице, и мне пришлось срочно убираться.

— Надо было писать чуть быстрее. Ты очень долго возился.

— Я не очень хорошо разбираюсь в правописании и всяком таком. И этого слова «технофон», или как там ты его назвала, я не знал.

Катрин покачала головой.

— Ты настоящий лох! Иногда я понимаю твою бывшую.

Это замечание укололо Лукаса. Он начал уже было опять оправдываться, но Зеркало перебило его: «Схвати ее крепко за руку и скажи ей, что никто не должен так с тобой разговаривать!»

Лукас последовал этому совету.

— Ты спятил? — воскликнула Катрин. Но в ее глазах промелькнуло что-то похожее на уважение.

Может, ему это просто показалось.

— Хватит возбухать, ты, коза! В следующий раз будешь делать все сама!

Ее лицо помрачнело, и уважение, которое он видел в ее глазах, куда-то исчезло.

— Никогда больше не называй меня так! — тихо сказала она.

— Прости меня… — начал Лукас, но Зеркало снова прервало его: «Скажи ей, что ты будешь называешь ее так, как считаешь нужным».

— Я буду называть тебя так, как считаю нужным.

— Эй, ты сейчас говоришь как настоящий мачо!

Лукас не знал, что на это сказать, да и Зеркало молчало. Промолчал и он.

Она прижалась к нему.

— Мне это нравится. Жалко только, что это не настоящий ты, а все эти слова тебе нашептывает в ухо Зеркало.

— Скажи ей, что Зеркало отражает твое истинное «я», — порекомендовало устройство.

Лукас повторил сказанное.

— Хорошо, — произнесла Катрин. — Дай сюда свое волшебное Зеркало.

Он повиновался.

Катрин медленно лизнула языком дисплей и провела им по промежности. Затем она вернула устройство Лукасу и, пока он обалдело сжимал его, страстно впилась ему в губы.

— Когда мы придем домой, я хочу, чтобы ты взял меня очень жестко, — прошептала она.

— Конечно, детка, я это сделаю, — сказал он, почувствовав, что брюки стали тесны ему в паху.

— Я разговаривала не с тобой, — ответила Катрин, и рука ее скользнула по его ширинке, — а с твоим Зеркалом.

17

В четырнадцать пятьдесят восемь Фрейя позвонила в дверь писательской квартиры. На двери и на стене рядом с ней кто-то написал красной краской: «Здесь жевет сумасшедший технофоб, распространяющий лживые скас…»

Салу оказался высоким пожилым мужчиной со слишком большим носом и тонкими волосами. Он провел Фрейю в маленькую гостиную, где ждали Энди и Виктория. Виктория Юнгханс оказалась красавицей с большими миндалевидными глазами и полными губами. Энди Виллерт не смотрел Фрейе в глаза, когда протягивал ей для рукопожатия свою расслабленную кисть.

— Я Фрейя Хармсен, — представилась она.

— Я думал, вы из Лондона, — ответил Салу, явно удивленный тем, что она говорит по-немецки без акцента.

— Я работаю в Лондоне, но выросла в Шлезвиг-Гольштейне, точнее, во Флеккеби, неподалеку от Эккернфёрде.

— Я там никогда не был.

— Вы не так уж много потеряли.

Они сели. Писатель налил всем чаю.

Фрейя положила смартфон на стол.

— Надеюсь, вы согласны на запись нашего разговора?

Все кивнули.

— Хорошо. Тогда начнем. Господин Салу, у вас в блоге недавно появился пост о том, как Зеркала Энди и Виктории попытались разлучить их. Он вызвал довольно бурную реакцию. Что конкретно происходит?