Зеркало из прошлого - [3]

Тот задумался, затем встал и, ничего не сказав, стал подниматься по ступенькам к выходу из грота. Всем было ясно, что он принял вызов и прислушивается к чему-то зарождавшемуся внутри него. Анна и остальные молодые люди последовали за ним.

Снаружи дул неистовый холодный ветер, мгновенно растрепавший редкие волосы Платона, его лицо раскраснелось. Не оглядываясь, спешным шагом, словно боясь не успеть, Платон поднялся к застекленной беседке, в сером свете ненастной погоды утратившей присущий ей молочный цвет. Сжавшись под порывами ветра, рукой придерживая шляпу на голове, Арсений, следуя за уверенно двигающимся Александром, невольно глянул вниз — по обычно спокойному, с темно-синими водами Майорскому пруду ходили волны непривычного свинцового цвета.

Внутри беседки было тепло и уютно. Платон присел к белому роялю, стоявшему посредине, и, задумавшись, застыл. Вошедшие вслед за ним молодые люди шумно рассаживались на ажурных белых стульях. Аня села ближе всех к Платону и внимательно наблюдала за ним. Наконец Платон уверенным жестом поднял крышку, и длинные тонкие пальцы пианиста, совсем не сочетающиеся с его неказистой внешностью, легко пробежались по клавишам.

— Песнь сочинить не обещаю, а вот передать свое впечатление от повести, воплотив его в музыку, пожалуй, смогу. Извольте!

Мелодия, которую он играл, была печальной, уводящей мысли вдаль, и необычно трогательной. Она находила в душе каждого нечто сокровенное, потаенное — и несбыточное. Закончив играть, Платон остался сидеть с закрытыми глазами.

— Браво! — воскликнула Анна с повлажневшими глазами и захлопала в ладоши.  — Превосходно! Неужели вы это только что сочинили?

Все, за исключением Артема, восторженно захлопали. Презрительно улыбаясь, Артем резко поднялся:

— Где тут торжество любви? Нытье и жалобы! — Артем раскатисто захохотал.  — Скорее, это песнь отвергнутой любви!

— Зачем вы так, Артем? — осуждающе произнесла Анна.  — Эта музыка великолепна! К сожалению, как правило, amour[3]всегда прекрасна и несчастна. Платоша, вы не могли бы еще раз это сыграть?

Платон, продолжавший сидеть с отрешенным видом, с закрытыми глазами, резко их открыл, словно проснулся, и растерянно огляделся по сторонам, не понимая, где он и зачем тут оказался.

— Платоша, сыграйте нам еще раз то, что вы играли,  — повторила просьбу Анна.

Взгляд Платона стал осмысленным, глаза прояснились, и его пальцы быстро забегали по клавишам рояля, однако мелодия, которую он то наигрывал, то резко обрывал, была совершенно другой.

Он остановился, растерянно и печально посмотрел на Анну:

— Похоже, я не смогу — забыл мелодию! Не знаю, что со мной произошло…

Артем саркастически рассмеялся:

— Наш музыкальный гений оказался не гением!

Анна бросила на него осуждающий взгляд и попросила Арсения:

— Помогите мне.

Арсений, следуя ее указаниям, придвинул стул к роялю, и она на него присела.

— Не переживайте, Платоша. Давайте вместе попробуем вспомнить. Я буду напевать вам мелодию, а вы играйте.

Анна стала тихонько выводить мелодию нежным голоском. Платон оживился и мгновенно подбирал музыку. Общими усилиями им удалось в какой-то мере восстановить музыкальную пьесу, однако в ней было утрачено что-то, придававшее ей очарование, вызывавшее желание слушать и слушать.

Девятнадцатилетняя Анна Ступачевская была из родовитой, но обедневшей дворянской семьи, ныне проживающей в селе Власовка, в старинном доме. Некогда Ступачевские имели здесь свои земли, а в селе Ступаковка находилось их родовое имение. При Петре I казачий сотник Остап Ступачевский вслед за гетманом Мазепой перешел на сторону шведского короля Карла ХII, за что был лишен прав на землю, и ему грозила смертная казнь. Перед тем как бежать с семьей на чужбину, Остап собственноручно сжег родовой замок и прилегающие строения. Но уже его внук и последующие продолжатели рода служили российским императорам, отдавая предпочтение воинской службе. По прихоти судьбы и благодаря доброму отношению фельдмаршала Румянцева-Задунайского к своему боевому офицеру праправнук Остапа стал первым управляющим имением Качановка и построил на дарованном ему клочке земли в селе Власовка, бывшей собственности Ступачевских, большой дом. С тех пор прошло более ста лет, старшие сыновья наследовали этот дом и проживали там вместе с семьями, а к владельцам Качановки и к самому имению уже никакого отношения не имели. За это время добротный дом, сложенный из дубовых бревен и снаружи оштукатуренный, с двумя флигелями, мало чем отличающийся от домов помещиков средней руки, порядком обветшал.

У Анны была сестра Лиза, младше ее на шесть лет. Их отец, Дмитрий Петрович, служил в Борзне, главном городе уезда, где жил в казенной квартире и приезжал домой только в выходные и праздничные дни. Пользуясь этим и тем, что их маменька была постоянно чем-то занята, Анна почти каждый день приходила пешком в качановский парк, невзирая на то, что до него было более километра. Эти походы она совершала втайне от родных, о них знала только сестренка Лиза, так как Дмитрий Петрович, несмотря на добрососедские отношения с Василием Васильевичем Тарновским, считал, что у того собирается не совсем приличное для благонравной и воспитанной девушки общество. Мечтой Дмитрия Петровича было выдать Анну замуж за богача. Но где в глухой провинции такого сыскать?