Зеркало, или Снова Воланд - [43]

Хозяин квартиры, последовав примеру гостя, также опустошил содержимое своего сосуда, и ему показалось, что он выпил прохладную, с сильным привкусом смородины… воду!!! Он удивленно посмотрел на «Воландина».

— Гм-м… Вы знаете, Петр Петрович… странное дело… Такое впечатление, что неудобно и говорить.

— Ничего странного, уважаемый, — удовлетворенно улыбнулся тот, — это тоже продукт, совершенно не пользующийся спросом. Хотя и крепостью в сорок шесть градусов… Да-да, не удивляйтесь, что не в сорок пять. Сами, наверное, догадаетесь, что цифра шесть по традиции мне больше по душе, особенно во множественном числе… — и он громко и откровенно рассмеялся. — Должен вам к тому же заявить, что мало еще хорошего вы видели в своей жизни. Некоторые вещи вам даже не с чем пока что сравнить, как и этот самый продукт. Это, я вам скажу, далеко не то, что производят и продают у вас… пока, в ближайшем обозримом будущем… Этот напиток совершенно не похож на то, к чему привыкли вы, а потому и не обжигает внутренности, как расплавленный свинец… Специальный, как вы понимаете, заказ. Высочайшее качество винного спирта! О каких-либо сивушных маслах здесь даже и речи не может идти. И знаете, — он вдруг доверительно и хитро понизил голос, — как называется это самое произведение?.. Ни за что не догадаетесь! Чертова смородина! — и он снова рассмеялся. — Удивительная вещь, я вам скажу!.. Один голландский винодел разработал рецепт… Еще в конце семнадцатого века…

Хозяин квартиры тоже смущенно заулыбался и тут же почувствовал внутри приятное тепло, которое медленно начало разливаться по всему организму, словно наполняя его энергией.

— Налейте еще по одной! Для того, чтобы понять и оценить эту вещь, одной дозы здесь явно маловато, — порекомендовал гость.

Налили и выпили по второй.

— Вполне с вами согласен, — все более воодушевляясь, проговорил Шумилов, закусив капустой и намазав на хлеб толстый слой черной икры. — А вы, Петр Петрович?

— Я сразу не закусываю никогда, — ответил тот, — поэтому прошу не церемониться и ни в коем разе по этому поводу не испытывать неудобства. Присоединюсь к вам чуть позднее. У всех свои странности, милейший, или, как вы говорили, свои сложившиеся традиции…

— Должен заметить… в нашей, так сказать, тесной… компании, — смелее заговорил хозяин квартиры, — что вы, Петр Петрович, все время говорите загадками… Все время о чем-то намекаете… Но вот о чем конкретно, пока совершенно не приходит на ум.

— И что же здесь удивительного? — проницательно улыбаясь, проговорил гость. — Ваша жизнь и есть большая загадка, в которой каждый день вы отгадываете для себя что-то новое. В этом, быть может, и заключен главный ее интерес. А в том, о чем я все время намекаю, как вы изволили выразиться, вам еще разобраться предстоит. Но это будет потом… А сейчас не дергайте, голубчик, за удила. Всему свое время…

— Хорошо, я вас понял. Но тогда… раз уж у нас с вами завязался такой доверительный разговор, могу я полюбопытствовать, почему вы… все же оказались именно здесь, у меня, а не где-то в другом месте?..

— Не надо хитрить, уважаемый, — усмехнулся гость, — вы задали тот же самый вопрос, но только другими словами. Это все равно, что пытаться войти в один и тот же дом, но через разные двери. Цель здесь совершенно одна и та же. Ценю любознательность в людях… — Он немного помолчал. — Но исчерпывающего ответа я вам дать не могу. Не в моих это правилах. Ищите сами, собирайте, как говорят, по крупицам. Человек вы наблюдательный. Кое-что я попробую вам подсказать… уже потому, что рассчитываю быть понятым. Это было бы совершенно бесполезным, окажись на вашем месте, предположим… небезызвестный вам Николай Семенович Лужин или кто-то ему подобный. Но добавить могу лишь одно: что очень уж много на вас совпало… Или, как говорят, так уж карты в колоде легли. Впрочем, как вы понимаете, просто так, ничего нигде не происходит… Для всего есть какие-то обстоятельства. Ну, к примеру, вот ответьте на простенький чрезвычайно вопрос: вы в какой квартире проживаете?

— То есть как, в какой? В этой самой, в трехкомнатной, — удивился Валерий Иванович.

— Да нет, я не это имел в виду, уважаемый, а номер квартиры у вас какой? — глядя в упор, хитро прищурился «Воландин».

— Пятидесятая, — быстро ответил хозяин… и тут же осекся…

— Ну вот, видите, вы все без дальнейших намеков поняли. Маленькое, казалось бы, совпадение… Лишь номер квартиры. — Опустил он задумчиво вниз глаза. — Да, любезный хозяин, в тот раз, как вы помните, мне тоже приглянулась квартира под номером пятьдесят… Но, не волнуйтесь, совсем по другой причине. И, знаете ли, в прошлое путешествие так ваша столица мне омерзела… Так много встретилось гадких людишек… что захотелось, голубчик, вдохнуть чего-то свеженького, взглянуть на провинцию, и узнать, а как у вас поживает народец. И чувствую, милейший, что не ошибся. Что воздух здесь гораздо чище… Однако, надо признаться, что и у вас еще порядком глупости и зловоний… А где их нет? — мечтательно произнес гость. — К тому же, уважаемый Валерий Иванович, очень уж любите вы сочинения незабвенного Михаила Афанасьевича. Насколько я знаю, у вас целых четыре книжки разных издательств о прошлом моем посещении. Интересуетесь, уважаете… А кто ж, скажите, уважения не признает?.. Ну вот, как видите, лишь некоторые из доводов, что убедили заглянуть именно к вам… — улыбнулся он откровенно. — Ну а ко всему прочему есть у меня, как у историка, и еще один, можно сказать, чисто познавательный интерес к одной вашей местности, а вернее к холму. Очень интересное местечко! Столько всего там, в землице понастроено и от посторонних глаз припрятано. Так что хотелось бы для общего кругозора хоть краешком глаза да взглянуть…