Зеркало Елены Троянской - [25]

Флитгейлу пришлось ехать с инспектором Дотом. В разговоре с инспектором он с удивлением обнаружил, что и сам крайне мало знал об убитом коллеге. Конечно, он не стал делиться с полицией информацией о том, что Купер был вовсе не Купером, чтобы не запутывать дела окончательно и не выставлять себя совершенным дураком. Но и без этого его рассказ выглядел довольно подозрительно. Флитгейл не знал адреса Купера — ни прошлого, ни настоящего; не знал, есть ли у него родственники и какое учебное заведение тот закончил. Он смог только перечислить, в каких изданиях печатались научные статьи Купера, да назвать имя товарища, у которого когда-то справлялся об этом неуёмном энтузиасте.

Сам же он понял из замечаний Дота, что при Купере не было найдено никаких документов, и что обнаружено тело было в номере фешенебельного отеля в Сити, снятого не на имя убитого.

— Полиция Сити. Я знаю этого Дота. Молодой, но очень резвый. Я наведу справки, — задумчиво и отрывисто проговорил Суон, выслушав этот рассказ. — Но позвольте спросить, почему вы пришли сюда с этим? Вам что-то известно об этой истории, мисс Ива? — Суон посмотрел на прорицательницу.

И Ива изложила инспектору всю предысторию, которая пока оставалась неизвестна Суону: О Купере и пропавших находках из Нубии.

Инспектор помрачнел.

— Надеюсь, у вас на предполагаемое время этого убийства также есть надёжное алиби, Флитгейл?

— Да, инспектор, мне удивительно везёт в последнее время, — уныло усмехнулся Гай, — я был на лекции в Британском музее.

— Да, вы просто везунчик, — подтвердил Суон.

— Пока вам везёт, — многозначительно сказала Ива, — но уверяю вас: Это редкостное везение. Ситуация затягивается вокруг вас, как петля вокруг кролика.

— Конечно, всё, что случилось с мистером Флитгелом ужасно неприятно, но пока не вижу причин паниковать, — пожал плечами инспектор.

— Да, я ещё не всё вам рассказал. Я не уверен, что это как-то связано, но меня это выводит из себя.

Гай достал из кармана два узких голубых конверта и замешкался, не зная — кому подать. Ива одними глазами показала Флитгейлу на Суона, тот взял письма и, прочтя первое, передал его Иве. Когда чтение было закончено, Суон с сомнением покачал головой:

— Согласен, письма малоприятные. И пришли они в странное время. Вам знаком почерк Купера? Будем называть его так, до тех пор, пока мы не узнаем его настоящее имя, — спросил он.

— Купер вёл опись находок в экспедиции, я думаю, что узнал бы его руку.

— И это — не рука Купера?

— Определённо нет.

— Но он мог изменить почерк или попросить кого-нибудь написать под свою диктовку, — Ива очень внимательно изучала письма, разглядывая скупые строки и поглаживая бумагу тонкой рукой, — хотя мне кажется, что Купер не имеет к ним отношения. Мне кажется. Но если доктор Флитгейл надёт рукопись Купера, то можно будет передать графологу Скотланд-Ярда и узнать наверняка. Так что это не важно. Важно то, дорогой Гай, что вам следует быть крайне осторожным и осмотрительным.

— Пока всё же фактов маловато, — сумрачно сказал Суон. — Я разузнаю у Дота об убийстве Купера, и, конечно, продолжу наблюдать за расследованием дела Зулейки. Может быть, это прояснит и все те непонятные вещи, которые происходят с вами, доктор Флитгейл.

— В таком случае… Я могу рассчитывать, что вы сообщите мне о ходе следствия? — спросил Флитгейл.

— Несомненно, — обнадёжил его инспектор.

— Тогда, пожалуй, я вернусь к своему индексу. Это запрёт меня дома как минимум на неделю, — Гай поднялся, передал пустой бокал Алоизу, который всё это время присутствовал беззвучной тенью в гостиной, и двинулся к дверям.

— Алоиз, отвези мистера Флитгейла домой и позаботься о нём, — распорядилась Ива.

Когда Ива и инспектор вновь остались вдвоём, они некоторое время хранили молчание.

— Что ж, вы будете заниматься расследованием, а я завтра с утра нанесу визит милосердия к больному лорду Карнивалю. Вы позволите мне перед этим зайти к вам в офис, чтобы узнать новости об убийстве Купера?

— Да, разумеется, — немного нерешительно сказал Суон. — Я предупрежу в Управлении, что утром ко мне будет визитёрша. Что ж, пожалуй, мне пора. Пойду, подумаю обо всём этом.

* * *

Наутро в Управление зашла молодая женщина с кротким лицом, одетая как сестра милосердия от какого-нибудь приходского лазарета, с маленьким сестринским чемоданчиком. Её проводили к Суону, там она, не присаживаясь, подошла к столу старшего инспектора и тихо спросила:

— Есть что-нибудь новое?

— Нет, Дот должен быть на месте позже, я сам зайду к нему.

— Что же, тогда я иду к Карнивалю.

— Только, ради Бога, Ива. Осторожнее. Мне не нравится эта затея. Берегите себя.

Ива наклонилась, медленно приблизила лицо к лицу Суона, словно хотела поцеловать его, и одними губами, подле самых его губ прошептала:

— Не стоит, Суон. Я не Элеонор. И не Элис… Мне жаль…

Сердце инспектора сжало, словно железной лапой, дыхание перехватило, и в глазах потемнело. Это были два имени, которые он не смел произносить вслух. Элеонор, чья фотокарточка всё ещё стояла у него на столе. В белом платье, с зонтиком и простеньким полевым букетом; тогда ещё никто не знал, что в самом её чреве уже была заснята, запечатлена навеки невидимой маленькая, так никогда и не родившаяся, Элис. Любимая жена и так и не рождённая дочь…