Зеркало Души - [15]

Тадеуш же вдруг понял, что его смущало в объяснении происшедшего.

— Стоп! Это значит, что я могу отрастить себе такие же зубы… и вообще ничем не отличаюсь?

Он пощупал свои зубы, пытаясь убедиться, что они остались прежними.

— Да, — кивнула Рейко, открывая крышку гроба, — Вы можете всё то, что может ваш двойник, потому что ваш двойник — это и есть вы.

На какое-то время снова повисла тишина. Наконец, сочтя, что пока возвращения к математическому вопросу не ожидается, Аннарленадви произнес:

— Хорошо, Рейко-сан. А теперь перейдём к вопросу, который так волнует Чезаре-сан. По поводу перчатки.

— В его якобы 'фамильной' перчатке Елена опознала перчатку Белого Робина, — пояснил итальянец, — И сверив внешний вид и свойства, я не мог с ней не согласиться.

— Сейчас разберемся, — кивнула женщина, — Сикора, освобождай проектор.

— Есть ли какие-то возможности противодействия подобному альтер-эго? — спросил напоследок Тадеуш, исполняя распоряжение.

— Держи себя в руках, — предложила Рейко, — Это ведь, в конце концов, ты сам.

Приняв перчатку, она положила её в сигма-проектор и запустила сканирование. Неясно было, заметила ли она легкое изменение на лице Чезаре на этих словах. Тадеуш заметил, и его это пугало. Тем не менее, слова преподавателя Сикоры уже не касались:

— Помнится, когда его разбирали на исследования, ты хотела получить в свое распоряжение хоть одну деталь. Значит, скорее всего, образец сигма-карты у тебя есть?

— Я её ещё в прошлый раз сохранила.

Пока японка исследовала перчатку, Тадеуш подошел к зеркалу. Поляк вспомнил, как у его визави появились зубы, и попытался представить, как они отрастают у него, после чего чуть приподнял верхнюю губу, оценивая свой зубной ряд. Однако, успехи его были, в лучшем случае, никакими. В худшем, у него получилась крайне нелепая рожа.

— Это он, — коротко сообщила Рейко, — Я могу даже не проводить сравнение карт.

— Вот так вот… — задумчиво протянул Чезаре, после чего обернулся к математику, — Фамильная реликвия, да?

— По крайней мере, мне так говорили, — торопливо объяснил Аннарленадви, — а в истории я не особенно силён. Даже совсем не силён: в ней нет ни одного раздела, в которой можно применить математику. Ну, за исключением лингвоистории, но там одна формула, а дальше куча воды.

— Этот сигмафин был потерян полгода назад, — голос Чезаре стал ледяным и… очень страшным, — Вам шестнадцать лет, два месяца и одиннадцать дней. Вы математик, так что попытайтесь сами сообразить, насколько в свете этого по-идиотски звучит заявление, что он у вас с детства.

Аннарленадви молча опустил голову. Тадеуш почувствовал жалость: как бы бездарно этот парень ни врал, он все же спас ему жизнь. Но инстинкт самосохранения подсказывал, что сейчас лучше не высовываться.

— Итак, откуда у вас на самом деле эта перчатка?

— Мне ее дала цыганка, — признался валлиец.

— Цыганка? — удивленно переспросил преподаватель, — Что за цыганка?

— Я не знаю ее. Она подошла ко мне, когда я ждал очереди в телепорт. Откуда-то она знала, что я отправляюсь в ЗШН. Сказала беречь эту перчатку и не показывать преподавателям. И умерла.

— И вы ничему не удивились, а сделали, как она говорит, — покачал головой Чезаре, — Идиотизм… Но знаете, это настолько идиотизм, что вам верю. Если бы вы врали, то придумали бы версию, не выставляющую вас совсем уж полным идиотом.

Ответить на это Аннарленадви не успел: дверь с грохотом распахнулась, и на сцене появилось новое действующее лицо. Это была девушка спортивного телосложения, одетая… во все розовое! Только что розовых волос, как у Рейко, не хватало: вошедшая была блондинкой. Именно на волосы торопливо перевел взгляд Тадеуш, спасаясь от сенсорной перегрузки изобилием розового. Даже несмотря на то, что фигурка была вполне ничего…

— Здравствуйте, — только и смог сказать он, не до конца уверенный в том, кто или что перед ним.

— Привет, Акеми, — кивнула Рейко, впрочем, не сменившая своего положения у сигма-проектора.

— Здравствуйте, — поздоровалась девушка, прямо-таки излучая позитив и дружелюбие, — Вообще-то мне нужен Тадеуш Сикора.

Чезаре отодвинулся в сторону. Ехидное выражение его лица не внушало оптимизма. Равно не внушало оптимизма и ведерко с попкорном, непонятно откуда появившееся в его руках. С другой стороны, отмалчиваться не было смысла: если дама в розовом — преподаватель, то у нее несомненно были личные дела студентов с фотографиями…

Так что, мысленно перекрестившись и составив завещание, которое надо будет написать на ближайшей подходящей поверхности, поляк демонстративно пожал плечами, благо они не отреагировали болью:

— Чем могу быть полезен… пани?

— Кобаяши-сенсей, я ваш преподаватель по физкультуре, и поскольку неоднократно мои сообщения до студентов не доходили, я пришла лично вам сообщить, что у вас сегодня зачет после занятий, — Акеми обладала редким даром сообщать плохие новости с таким видом, словно человек выиграл миллион долларов, — Если вы не придете, это будет… печально.

Чезаре издал непонятный смешок, но ничего не сказал. Осознав всю глубину ямы, в которую он вот-вот провалится, Сикора оглянулся в поисках чего-либо, что сгодится для спасения. Его взгляд остановился на ученой: