Зеркало души - [47]

Однако, едва коснувшись холодного пола, пришла в себя. Запястью левой руки было очень тепло, я чувствовала что-то липкое, поняла, что это кровь по запаху, а она была везде. С трудом подавляя панику, я попыталась позвать Дана, но из горла вырвался лишь хрип, крупная дрожь пробила всё тело, то отступая, то накатываясь вновь.

— Дан! — снова попыталась позвать я, но получился едва различимый шёпот. Тогда я нащупала его руку и тихонько потянула на себя. Он застонал и медленно открыл глаза.

— Лина? — он произнёс моё имя стоном. Я медленно кивнула, облизнув запёкшиеся в крови губы.

— Слаба Богу, ты жив, — прошептала я, проваливаясь в темноту, но уже с облегчением выполненной миссии.

* * *

Я очнулась в своей кровати, чувствуя дискомфорт в груди, более того, тело было какое-то ватное, болела голова, открыть глаза было целым подвигом. Я осторожно повернула голову, чтобы разобраться, в чём дело.

— Тебе лучше не шевелиться, — остановил меня сухой голос. Я замерла. Этот голос мог принадлежать только одному человеку.

Это Бенедикт. А что он делает в моей комнате?

Тут меня словно окатило холодной водой. Я вспомнила наш уговор с Даном, вспомнила ритуал вызова, вспомнила анима, жуткую боль, Дана… Если Бенедикт здесь, он точно всё знает.

— Учитель, вы… — попыталась сказать я, но наждачная сухость во рту не позволила больше издать ни звука. Бенедикт мгновенно протянул мне стакан с чем-то горьковатым и с запахом лекарства и помог напиться.

Стало гораздо легче, боль почти ушла, в голове прочистилось. Я смотрела на учителя, впервые замечая, какие у него усталые глаза, сколько седины в волосах, поняв, слишком долго его разглядывала, я смутилась и отвела взгляд. Интересно, что он знает? Наверняка Дан рассказал об истории с духом Хаоса. Но как он её рассказал?

— Я знаю всё, — негромко сказал Бенедикт, соединяя кончики пальцев. Я знала, что он всегда так делает, когда крепко задумывается. — Мне не обязательно следить за вами, чтобы знать, что вы в данный момент делаете. И мне совсем необязательно расспрашивать об этом кого-то.

— Это хорошо, что ты знаешь. Или тебе важно услышать мою версию?

— Судя по тому, как Даниэль во всём сознался и взял вину на себя, мне бы хотелось услышать и твои слова, — учитель покачал головой. Я сначала хотела спросить, кто такой Даниэль, а потом сообразила, что это полное имя Дана.

— Это я виновата! — я даже приподнялась в кровати вне себя от удивления. То, что Дан взял всю вину на себя, было шоком.

— Всё ясно. — Он едва заметно усмехнулся, вставая. — Раз твоя жизнь вне опасности, я думаю, что мне сейчас лучше уйти. Возле двери уже несколько часов караулят, думая, что я не замечаю, некая пара.

— И это всё? — я села, не обращая внимания на протестующую боль во всём теле. — Не будете ругать, не запрёте в комнате, не запретите использовать силу?

— Есть ли смысл? — прищурился Бенедикт. — Тем более, я полагаю, вы уже достаточно взрослые и самостоятельные, чтобы отвечать за свои поступки перед самими собой. — Он переставил на тумбочку рядом со мной графин с янтарной жидкостью и стаканом. — Единственная просьба — ты должна это выпить. — Учитель на мгновение коснулся моей головы и вышел.

А минутой позже в комнату ворвались Даниэль с Вадимом. Первый сразу же подлетел ко мне и начал трясти за руку.

— Ты как? — бледный, с кровоподтёком под глазом, уже переходящим в синеву, он выглядел бы комично, если бы не сложившаяся ситуация.

— Нормально будет, если прекратишь меня трясти, — морщась, тихо одёрнула я его. — Сам-то как?

— Жить буду, — он поспешно отпустил мою руку, смущённо потоптался на месте и осторожно примостился на краешек кровати. Вадим налил из графина в два бокала, один протянул мне, другой — ему.

— Не помешает, — буркнул он, замирая в кресле, где то этого сидел Бенедикт.

— Что случилось после того, как я потеряла сознание в очередной раз? — буднично спросила я, в паузах булькая в стакан.

— Я очнулся, увидел тебя. Растерялся. — Дан теребил край покрывала. Я впервые видела его таким подавленным. Даже не так, раздавленным. — Вместо того, чтобы помочь тебе, начал звать на помощь, меня услышал Вадим.

— А я первым делом вызвал Бенедикта. Он прямо на месте начал лечить ваши раны, но если у Дана они были механического характера и поддались лечению, то твои были очень странными. Не похоже, чтобы тебя сильно ранили, но кровь не останавливалась. Пока Бенедикт не принёс тебя сюда и не напоил самым обыкновенным настоем ромашки и крапивы, тебе легче не стало. Было такое ощущение, словно кто-то тянул твою энергию, словно кто-то находился внутри тебя.

— Потом Вий, — заметив мой недоуменный взгляд, Дан пояснил, — это подпольное прозвище Бенедикта, но только между нами. В общем, он нас выгнал, чтобы мы не видели, что он делает. Насколько я смог почувствовать, он занимался обрядом очищения, потом изгонял что-то, по-моему, остатки дыхания духа, это тебя сильно истощило, поэтому он отдал тебе часть своих сил. Всё остальное — слишком сложно для моего понимания и для моих знаний. Поэтому подробнее рассказать не смогу. — Продолжил Дан, разглядывая руки. — Потом он вернулся к нам. И мы узнали о друг друге много нового.