Зеркальный паук - [18]

Похоже, Майя попала в точку. И не потому, что она верила своим словам – человек способен заблуждаться, даже веря себе. Просто ее рассуждения объясняли реакцию Григория Давыдова там, в загородном домике.

Ни один брат не остался бы равнодушным, увидев сестру в таком состоянии. Но Давыдов убивался так, словно и ему теперь придется умереть. Сначала это насторожило Яна, теперь вот все стало на свои места. Григорий понимал, что он не просто потерял близкого человека. Он потерял то простое, стабильное, успешное будущее, которое обеспечивала ему Лиза. Поэтому он рвался во что бы то ни стало найти убийцу, отомстить и за нее, и за себя.

Но его рвение сейчас мало что изменит. Дело за компьютерщиками – чем быстрее они выйдут на насильника, тем лучше. Он должен быть связан с резней в загородном доме, таких совпадений просто не бывает!

Когда Майя ушла, Ян пытался работать с документами, но мысли летели в другую сторону. Можно сколько угодно повторять себе, что сейчас это неуместно и неправильно. Его разум, обычно холодный и ясный, теперь поддавался отраве, сочившейся из памяти. Ян начинал рассуждать о Григории и Лизе – а потом вдруг думал о собственной сестре.

В кабинете ему стало душно, стены не то что давили – раздражали. Хотелось пройтись, чтобы успокоиться, дать выход лишней энергии, привести мысли в порядок. Это было несложно: никто никогда не следил, где он находится, никто не задавал ему вопросов. Поэтому он ушел, не дожидаясь конца рабочего дня.

И все же – какого черта он пошел к Нине? Зачем завел тот разговор? Он ведет очень важное расследование. Если возникнет хоть малейший повод усомниться в его психическом здоровье, его могут отстранить. Тогда все результаты его работы окажутся под сомнением – и, как знать, вдруг это поможет преступнику уйти от ответственности!

Вряд ли Нина способна так с ним поступить, но он все равно не имел права рисковать. Проблема была не так уж велика, он справился бы сам! Нина сказала ему, что беспокоиться не о чем. Но что она подумала? И что будет думать дальше? Главное, чтобы никому не разболтала!

Его автомобиль плавно влился в поток других машин, еще не слишком напряженный, достаточно быстрый, чтобы не раздражать. Яну хотелось бы льстить себе мыслью, что это просто прогулка. У него нет пункта назначения, он катается по городу! Но такой примитивный самообман был бы унизительным. Он не из тех, кто сжигает время вместе с бензином. Пункт назначения должен быть всегда, и подсознание его уже знает, даже если сознание отказывается признавать. Ян просто старался не думать об этом до последнего – пока не отказался перед воротами кладбища.

Он мог бы заехать на территорию, достаточно лишь заплатить, однако он предпочел припарковаться у забора. Не из-за денег – деньги давно уже перестали иметь значение. Не потому, что их очень много, а потому, что их хватает. Но ему нужно было пройтись, почувствовать движение собственного тела… почувствовать себя живым. Это и было его целью с самого начала.

Нет, нельзя больше заводить с Ниной разговоры на эту тему, а если она спросит, отшутиться и не ляпнуть лишнего. Ведь если позволить себе чуть больше, он может упомянуть то, что упоминать совсем не стоит.

Рано или поздно Нина укажет ему: ты же так хорошо пережил это четырнадцать лет назад! Ты был самым сильным из нас! Просто вспомни, как ты справился тогда, пусть это поможет тебе сейчас, раз горе подкралось неожиданно.

Как ты пережил это тогда, братец?

Но я это не пережил…

Вот что знал только он один – и не позволил бы узнать никому другому. Ян и сам изучал психологию, чтобы получить ответы на вопросы, которые нельзя задавать. Рассматривая собственную историю отстраненно, объективно, он понимал, что дела его плохи. Тогда, четырнадцать лет назад, он получил серьезную психологическую травму, которую так и не преодолел. Такое нужно лечить – а он позволил ситуации закрепиться и усугубиться.

Вы ведь были близнецы…

Объективная сторона его разума знала неприглядную правду. Он затаил в себе то, что испугало бы Нину до истерики, что погубило бы его карьеру, не позволив ему стать полицейским.

Я не пережил это. Я умер вместе с ней, а она осталась жива вместе со мной. Я лежу под крышкой белого гроба. Я слышу, как на меня падает дождь, крупные холодные капли. Королевские лилии – последний подарок для меня. Я не плачу и спокоен не потому, что я – герой и сильнее вас. Я стою перед своей могилой и смотрю на свой гроб. Вам грустно, потому что вы еще живы.

Мы были близнецы… Мы и сейчас близнецы. Близнецы – единое существо, и нельзя, чтобы один из них просто умер, как умирает обычный человек. Когда умирает один из близнецов, остается одна вторая. Но одна вторая в прошлом живого существа – это не обязательно полноценное живое существо. Это просто половина, которая никогда не будет равна единому целому.

Он знал проблему, чувствовал ее и только этим успокаивал себя. Ян убедил свою совесть: до тех пор, пока он всем управляет, пока держит боль на коротком поводке, он не угрожает ни себе, ни окружающим. Им не обязательно знать, что он умер в тот день!