Зеркальные тени - [49]

Обнаружив ствол какого-то дерева, я прижал её к нему и поцеловал сильнее, яростнее, раздвигая её губы языком, поглаживая её язык, что заставило Элли трепетать в моих объятиях.

Я вжался в её тело, позволяя ощутить собственное возбуждение, словно демонстрировал собственную слабость, позволяя ей увидеть меня без прикрас, и она неожиданно подалась мне навстречу, с широко распахнутыми глазами, словно ныряла с высокой скалы в глубину.

С отчаянной решимостью и огнём в глазах. Пылающий свет маяка в кромешной ночи.

Она обвила меня длинными ногами, почти повиснув на мне, вцепившись руками в мои плечи, и двигалась, скользя, словно в каком-то примитивном древнем танце.

Меня настолько свела с ума её красота, нежность и внезапно пробуждающаяся чувственность, что я едва сдерживался, чтобы не повалить её прямо здесь, на землю. Порвать одежду в клочья, и в первую очередь стащить с неё эти чудовищные мужские штаны.

Я очень жалел, что не могу телепортировать её к себе домой — ведь я притворялся обычный обывателем, который не сном ни духом не ведает о подобных методах быстрого перемещения.

А если я решу потащить её к себе на такси, то по дороге она тысячу раз передумает, когда развеется минутное блаженство от нашего поцелуя.

С трудом оторвавшись от таких желанных губ и поставив её на землю, тяжело дыша, с трудом выговаривая слова, предложил покататься на такси. Если я не могу проводить её — разве такси может привезти нас в другой мир? — то почему бы ей не проводить меня? Побыть вместе ещё немного, если невозможно слиться под ближайшим деревом. И откуда во мне вообще проснулась эта дешёвенькая мораль?! Но я действительно не мог так поступить с ней.

Отринув слабые возражения — для вида — я остановил такси и вскоре мы ехали по направлению к моему дому.

Когда мы вышли из такси возле белоснежной гостиницы, которая словно светилась в темноте, откуда требовалось идти ещё полчаса как минимум до моего дома, я снова увлёк её в поцелуй, хорошо, что мы остановились возле задней стены здания, где никого не было, и царила почти непроглядная тьма.

Теперь уже она мягко оттолкнула меня, едва справляясь с участившимся дыханием.

— Я сейчас… телепортирую к себе, попрошу мою подругу изготовить для тебя лекарство, а завтра, если ты не против, принесу его тебе.

— А, ты об этом, — я небрежно коснулся вампирского укуса на шее.

— Да, это может быть серьёзным, — она взглянула мне в глаза. — Не хочу тебя убивать, знаешь ли, если ты превратишься в монстра. Не то, чтобы меня это сильно волновало, конечно, я сама тварь редкая, но у нас загадочное начальство — иногда даёт такие странные задания, — девушка покачала головой.

— Я тоже, собственно говоря, против собственного умирания, — я улыбнулся. — Держи визитку, — я достал из кармана визитную карточку, вытащил ручку и приписал свой адрес к мобильному телефону. — Буду тебя ждать, — сказал я слегка провокационным тоном, глядя ей прямо в глаза с явным намёком, отчего она покраснел.

— И если это не противоречит твоим моральным убеждениям, я хотел бы видеть тебя в платье.

Я наслаждался явным смущением Элли, умолчав о том, что больше всего хотел бы видеть её не в платье, а без него.

Кивнув мне, несмело улыбнувшись, словно очень редко это делала, и забыла о таком простом движении губ, она очутилась в столбе чёрно-голубого пламени, в котором словно бы на миг сгорела, а затем исчезла, как и пламя.

Словно её и не было никогда.

От этой мысли у меня сжалось сердце. Я словно упал в ледяной колодец одиночества. Вокруг меня осталась только пустота и ночь.

Оставалось курить, гулять по затихшим улочкам и вспоминать о ней.

Когда я телепортировал к Агояши, то увидел, что она лежит на кровати, глядя на меня застывшим взглядом — слово два навек окаменевших янтаря.

— Ты не спишь? — задал я самый идиотский вопрос на свете. Она помотала головой, поднимаясь — словно тонкий призрак с каштаново-рыжими волосами, в белой рубашке.

— Я жду тебя, — она подошла ко мне и протянула губы для поцелуя, а затем резко отодвинулась, её глаза сузились.

— От тебя пахнет другой женщиной! — воскликнул она, а затем вернулась на кровать, уставившись в пустоту, глядя на потолок, на чьих деревянных, старых балках давно поселилось несколько летучих мышей — или мне это кажется?

— Мне кажется, я тебя теряю, — тихо произнесла она, поворачиваясь набок, чтобы смотреть мне в лицо, опираясь на худенький локоток. — И, мне кажется, что ты влюблён.

— Я не могу любить, да и не умею этого делать, — резко оборвал её я, снимая одежду, и надевая пижаму. С некоторым раздражением я устроился рядом, уже ощущая себя чужим — впервые, как я только очутился в постели Агояши, этого невозможного чуда, лисички-обортня, как я всегда её называл.

— Любовь ни у кого не спрашивает, сможешь ты её выдержать или же нет. Она просто приходит… как боль, — тихо ответила она.

— Ладно, спокойной ночи, давай оставим рефлексии на потом, я устал и хочу спать.

Агояши горько усмехнулась.

— Она тебя уже утомила, да?

— Перестань, я не хочу об этом говорить. Особенно, когда ты общаешься со мной в таком тоне! — кажется, это вырвалось слишком резко. О, боги, я же должен себя контролировать, всегда, постоянно, чтобы придти к своей цели — и исполнить её однажды, не дрогнув.