Зеркальное время - [2]

— А меня зовут Рогер, — сказал белобрысый и выпус­тил в сторону Юлиана облако вонючего сигаретного дыма. Он произнес не «Роджер», а именно «Рогер». Должно быть, это имеет для него особенное значение, подумал Юлиан. Он уже знал таких типов: они готовы расплющить тебе нос, если после второго предупреждения ты все еще путаешь их имя.

— Рад познакомиться, — буркнул Юлиан. Он отмахнулся, отгоняя от лица дым, и демонстративно закаш­лялся — не добившись этим ничего, кроме еще более широкой ухмылки Рогера. Мальчик повернулся и зашагал прочь, но успел сделать ровно два шага. На третьем Рогер через букву «г» преградил ему путь. Юлиан остановился.

— Чего тебе надо? — спросил он. — Отстань от меня.

— Я хотел только поговорить с тобой, — сказал Рогер. — Мне показалось, что тебе бы это не повредило. Выгово­риться иногда помогает, почти всем.

— А может, я не хочу, — ощетинился Юлиан.

Рогер ответил на это еще одной наглой ухмылкой, и Юлиан впервые почувствовал, как в нем тихо поднимается страх перед этим рослым крепышом.

— Отстань, — сказал он, от испуга чуть запальчивее, чем следовало, и сделал шаг к Рогеру.

Тот не шелохнулся, и Юлиану пришлось снова ос­тановиться.

Легкий испуг перерос в настоящий страх. А ведь Рогер не сделал ровным счетом ничего угрожающего. В его глазах поблескивала насмешка, но она была скорее дружелюбной, да и в позе его не выражалось никакой угрозы. Но нетрудно было представить, что он мог бы сделать, если б захотел.

Юлиан же не отличался силой, большинство его ро­весников выглядело покрепче. Он был довольно высоким мальчиком и очень уж стройным, если не сказать то­неньким. В первые школьные годы ему доставалось больше синяков, чем другим. После нескольких попыток дать сдачи — все они кончились плачевно — он постепенно научился избегать драк и вообще всяких споров, а в интернате развил это умение до совершенства.

Но тут у него не было выхода. Юлиан только теперь заметил, что забрел в переулок между ярмарочными киосками и очутился далеко от общей сутолоки, так что уже не мог рассчитывать на чью-либо помощь. А Рогер не производил впечатления человека, на которого можно подействовать уговорами.

— Тебе что, больше нечего делать, стоишь тут и пя­лишься на людей? — спросил Юлиан.

Но и этот вызывающий вопрос не вывел Рогера из равновесия, он только шире ухмыльнулся.

— Нечего, — подтвердил он и засмеялся, заметив рас­терянность Юлиана. — Нет, правда нечего. Вот уже не­сколько дней. И похоже, еще какое-то время придется побездельничать.

Он вздохнул, снова поднес сигарету ко рту, но сле­дующей затяжки так и не сделал, бросил сигарету на землю и загасил ее своим тяжелым башмаком.

— Действительно, такая зараза, — сказал он и закаш­лял. — У нас здесь павильон, знаешь? И неплохой, можешь мне поверить. Но мой старик что-то не поладил с инспекцией. Отказался соблюдать какие-то дурацкие пра­вила техники безопасности. И они прикрыли нашу ла­вочку. Насколько я знаю моего старика и его железобетонный характер, лавочка еще долго простоит прикры­той. — Он развел руками: — Так что слоняюсь без дела. Ну, и пялюсь на людей. — С этими словами он подмиг­нул. — А у тебя какие проблемы?

— Никаких. — Юлиан отвел взгляд. — Поругался с отцом, только и всего.

— Я понимаю, — Рогер кивнул, — тебе не хочется об этом говорить.

— Не хочется, — буркнул Юлиан.

— Ну и ладно, — согласился Рогер. Лицо его вдруг просияло, как будто в голову ему пришла счастливая мысль. — Эй! А не побездельничать ли нам вместе, как ты на это смотришь?

Юлиан против воли рассмеялся, и через секунду они с облегчением смеялись оба. Впервые за последние не­сколько часов Юлиана отпустило чувство безысходности, погнавшее его прочь из дома, хотя он знал, что себе же делает хуже. Уже за одно освобождение от этого мучи­тельного чувства он был благодарен Рогеру.

— Ну? — позвал Рогер. — Идем?

Юлиан медлил. Время у него вообще-то было. Все равно отца сейчас нет в отеле, и до конца представления пройдет не меньше двух часов, а то и больше, потому что потом отец обычно отправляется выпить с коллега­ми-артистами или смотрит их выступления.

— У меня нет денег, — сказал он. — Ведь я просто вышел из дома...

Рогер перебил его:

— А зачем тебе деньги? Я же здесь работаю, ты забыл? Думаешь, я здесь куда-нибудь покупаю билеты? — Он засмеялся. — Кроме того, я собираюсь показать тебе такое, чего ни за какие деньги не увидишь. — Он смотрел на Юлиана с ожиданием. — Ну, что?

Юлиан какое-то мгновение колебался, потом пожал плечами и сказал:

— Почему бы нет?

— Я и говорю, — улыбнулся Рогер и хлопнул Юлиана по плечу так, что тот покачнулся.

Они вышли из переулочка, и Рогер сдержал обещание: в следующие полтора или два часа они покатались на дюжине каруселей, на автоскутере, на турбокачелях и «гусеницах», постранствовали по стеклянному лабиринту, побывали в трехмерном кино и в симуляторе космического корабля, который за несколько мгновений успевал слетать на Марс и вернуться на Землю. В руках у Рогера, как по волшебству, откуда-то взялось две порции сахарной ваты, потом по банке колы на каждого и даже пакетик жареной картошки, которая, правда, отдавала прогорклым жиром. В конце концов щедрость Рогера начала угнетать Юлиана, ведь он не мог отплатить ему тем же, но, когда Юлиан заикнулся об этом, Рогер с такой решимостью ответил: «Какая чепуха!», что Юлиан сразу успокоился.