Земная жизнь Пресвятой Богородицы - [11]

Таково было состояние славного рода Давидова, когда Иоаким и Анна жили в Назарете. Иоаким происходил из колена Иудова и имел родоначальником царя Давида, а Анна была младшей дочерью священника Матфана от племени Ааронова. Святая чета жила в изобилии, потому что Иоаким был человек богатый и, подобно праотцам израильского народа, имел много стад. Но не богатство, а высокое благочестие отличало эту чету между другими и соделало достойною особенной милости Божией.

Предание не говорит подробно о добродетелях Богоотцов (так Святая Церковь называет Иоакима и Анну в смысле предков по плоти Господа Иисуса Христа), но указывает особенно на одну их черту, которая свидетельствует, что вся их жизнь была проникнута духом благоговейной любви к Богу и милосердия к ближним. Они ежегодно отделяли две трети своих доходов, из которых одну жертвовали в храм, а другую раздавали бедным. Неотступно следуя всем правилам закона Божия, они, как исповедует Святая Церковь, и в законной благодати были так праведны перед Богом, что удостоились родить младенца Богоданного. Это доказывает, что чистотою и святостью они превосходили всех чаявших тогда Утехи Израилевой.

Таким образом, наслаждаясь душевным миром и ведя жизнь по духу закона Божия, благочестивые супруги, по-видимому, были вполне счастливыми; но неплодство Анны, сначала грустно отзывавшееся в их семейных отношениях, наконец перешло в тоску и безпокойство обоих святых сердец. Безчадие, как выше замечено, считалось у израильтян состоянием неприятным; но оно было еще более прискорбным и чувствительным для потомков Давида, потому что они, по древнему обетованию Божию, могли надеяться, что от них родится Спаситель мира, при безчадии эта сладостная и великая надежда исчезала.

Много и усердно молились супруги, чтобы Бог даровал им детей; но прошло 50 лет их брачной жизни, и неплодство Анны не разрешилось. Это общее всем праведникам Ветхого Завета неудовлетворяемое желание скорейшего пришествия в мир Мессии и вместе с тем грустное убеждение в безучастии своем в общих целях и надеждах народа причиняли Иоакиму и Анне тем сильнейшую скорбь, что они приблизились к старости. По религиозным чувствам, по тягости народного мнения, по сиротству их теплого сердца это горе было велико и тяжело для них; но праведные безропотно и со смирением переносили его, стараясь еще с большей ревностью угодить Богу твердым хранением Его закона. Впрочем, при всей кротости и преданности воле Божией святые супруги не могли иногда не огорчаться тем пренебрежением, какое нередко приходилось им терпеть от соотечественников за их безчадие.

При одном случае это пренебрежение, высказанное всенародно, глубоко огорчило благочестивого Иоакима и повергло его в безутешное состояние. В один из великих праздников св. Иоаким, как точный исполнитель закона, пришел со своими соплеменниками в Иерусалимский храм с намерением принести по обыкновению своему сугубую жертву Господу и представил ее, быть может, еще более с чистым и теплым чувством, чем все другие. Но каково же было удивление праведного мужа, когда некто Рувим стал презрительно отклонять приношение его, говоря: «Зачем ты прежде других желаешь принести дары свои Богу? Ты недостоин этого как безплодный». Этот неожиданный упрек поразил сердце праведника. Ему представилось, что, может быть, он точно до такой степени грешен, что гнев небесный справедливо преследует его, наказывая безчадием.

Эта мысль отняла у Иоакима всю бодрость, он вышел из храма в глубокой скорби. «Увы! — говорил он. — Всем ныне великий праздник, а для меня лишь время слезных сетований». Чтобы найти себе хотя малое утешение, что, может быть, пример безчадства его не единственный, он из храма пошел посмотреть родословные двенадцати колен. Но удостоверившись здесь, что все праведные мужи имели потомство, и даже столетний Авраам не был лишен этого благословения Божия, Иоаким еще более опечалился и не хотел возвращаться домой, а отправился в дальнюю пустыню — в горы, где паслись стада его.

Сорок дней провел он там в строгом посте и молитве ко Господу, призывая на себя Его милосердие и омывая горькими слезами свое безчестие в людях. «Не вкушу пищи, — говорил он, — и не возвращусь в дом мой! Молитва и слезы будут мне пищей, а пустыня домом до тех пор, пока услышит и посетит меня Господь Бог Израилев! Боже отцов моих! — молился скорбящий Иоаким. — Ты дал сына праотцу Аврааму в старости: удостой и меня благословения Твоего! Дай плод моему супружеству, чтобы я хотя в преклонных летах мог назваться отцом и не был отверженным от Тебя, Господа моего!»

Между тем слух о происшедшем с Иоакимом в Иерусалиме достиг благочестивой Анны, оставшейся дома. Узнав подробности, а также и то, что Иоаким удалился в пустыню и не хочет возвращаться домой, она предалась неутешной скорби. Считая себя главной виновницей постигшего их горя, она с рыданием восклицала: «Теперь я всех несчастнее! Бог отверг, люди поносят, муж оставил меня! О чем же более плакать мне: о безчадии ли своем или об одиночестве? О том ли, что я не удостоилась называться матерью, или о вдовьем сиротстве моем?» За время разлуки с мужем она почти не осушала слез, не вкушала пищи и, подобно матери Самуила, в томительной тоске просила Бога о разрешении ее неплодия.