Землю - кентаврам! - [34]

— Президентский транспорт, оторви мои копыта! — воскликнул Настуриарий.

— Стоп! Хватит! — Решительно сказал я, останавливая автолет. — Еще несколько метров, и нас встретят таким салютом, что осколки зашвырнет за окраину!

Хотя Настуриарий не стал возражать, соглашаясь со справедливостью моих слов, все же физиономия его выражала глубокое сожаление, словно он не довел до конца дело всей своей жизни, за которое его бы вспоминали потомки. Я был уверен, что он зря расстраивается, место в хрониках теперь нам уж точно обеспечено, а визит к власть предержащим Кентаврихоры только начинался.

Мы вышли из кабины и расслабленной походкой, без резких движений, пересекли площадь. Возле оранжевых катеров патруля кентаврид в голубой форме летной полиции проверил документы Настуриария и даже просканировал сетчатку его глаза, но со мной возиться не стал. Скорее всего, командование сошлось на том, что я вряд ли могу оказаться кентавридом, ловко выдающим себя за единственного находящегося сегодня на планете человека. Окончив процедуру идентификации личности Настуриария, страж порядка звякнул серебряными крылышками на ногах и молча отступил к катеру, освобождая дорогу, но два других встали по бокам, намереваясь сопровождать нас до дворцовой лестницы. Мы без лишних слов продолжили путь. Толпа впереди заметно редела и становилась пестрее по мере того, как в ней уменьшалось количество кентавридов в монотонно-серой военной форме. Бросалось в глаза то, что, несмотря на разнообразие цветов и формы одежды, собравшиеся на лестнице кентавриды по своему естественному окрасу были в-основном вороные. У земных ксенологов существовала пока неподтвержденная версия, что вороная масть у кентавридов неофициально считается признаком родовой аристократии.

Сопровождающие нас кентавриды летной полиции начали отставать в трех десятках шагов до встречающих, а за двадцать шагов и вовсе остановились, опять же звякнув серебром щеголеватых крылышек на пястьях передних ног. Настуриарий презрительно фыркнул и притопнул передними копытами.

— Это местная манера хорохориться? — краем рта спросил я старика.

Старик интригующе ухмыльнулся и ответил так же украдкой:

— Крылышки отточены и в схватке применяются как боевые ножи, так что их звон — предупреждение, что эти самоуверенные юнцы неподалеку и следят за нами. А я дал понять, что справлюсь с ними без оружия.

Тем временем мы сделали еще десяток шагов и остановились почти вплотную к ступенькам. Кентавридов на лестнице оставалось всего около полусотни, они возбужденно переговаривались и с любопытством разглядывали виновников суеты. При нашем приближении вперед выступил кентаврид в фиолетовой форме с золотыми нашивками и воротом, чья величественная осанка и посадка головы сразу выдавали аристократический характер, несмотря на тучность. Он широко развел руками и поднял правое копыто к своему могучему торсу в приветствии:

— Мы приветствуем тебя, гость с Земли! Перед тобой Зервх, министр информации и коммуникаций. Надеюсь, тебя не оскорбил небольшой переполох.

К слову, передние ноги его над самыми копытами посверкивали великолепными золотыми лезвиями, которые я уже не рассматривал как исключительно декоративное украшение. Представляясь, как мне показалось по его тону, он едва не обронил вслух «пади ниц, смерд!», а реплика Зервха по поводу переполоха сквозила не столько надеждой на то, что я действительно не оскорблен, сколько приказом, что мне не разрешено оскорбиться. Да, по всей видимости, столичные мало интересовались событиями в провинции, так что я отметил, что придется и здесь осадить пару жеребцов, чтобы научились уважать. Разумеется, при выборе методов следовало делать поправку на утонченный столичный менталитет, и в качестве способа привлечения внимания и убеждения использовать дипломатию, а не большой калибр. Тем более что арсенал находился в автолете на другом краю площади.

— Приветствую, министры Кентаврихоры. Приветствую, Зервх. Со мной Настуриарий, представитель региона. Я не заметил переполоха, — проговорил я небрежно, — тем не менее, если об этом утверждает достойный кентаврид, приму на веру. Мы прибыли для решения производственных вопросов с министром природных ресурсов, и, конечно, счастливы, что благодаря удачному стечению обстоятельств имеем возможность между делом лицезреть кабинет министров в полном составе. Жаль, что истинной причиной неожиданной встречи нашей скромной делегации собранием высоких представителей кентавридского народа, скорее всего, послужила случайная суматоха, неосторожно вызванная кем-то из мелких служащих. Кстати, уже выяснили, что случилось?

Я очень надеялся, что у меня получился эдакий тактичный и элегантный намек, что мы-де проходили мимо, а вы тут все в штаны наложили, и вообще, у нас дела и нам недосуг. Кабинет притих. В памяти отчетливо прозвучал давешний возглас повстанца «О, да ты говорящий!», хотя контекст теперь был иной. По шороху где-то позади я догадался, что носители серебряных крылышек насторожились и подтянулись поближе. Настуриарий не проронил ни слова, что могло говорить либо о том, что он опешил не менее прочих кентавридов, либо о том, что моей длинной тирадой он доволен настолько, что ему просто нечего добавить. Оба варианта можно было вменить мне в маленькую дипломатическую победу, даже не принимая во внимание, что я здорово досадил говорящему со мной министру информации и коммуникаций, о чем красноречиво свидетельствовало буйство мимов, стремительно сменяющихся на его надменной аристократической физиономии. Но Зервх был битым парнем — как-никак, из бывших повстанцев, если у меня сложилось верное представление о наиболее популярном кентавридском способе сделать карьеру в политике — и сумел всего за пару секунд загнать свое чванство в дальний угол и обратиться к более гибкой, но не менее опасной тактике.