Землю - кентаврам! - [2]

— Да, я изучил ваш основной язык, фонетику и прочитал некоторые литературные произведения, очень увлекательно, так что нам не понадобится транспикер[5], - под «изучением» я подразумевал два часа гипнотического курса во время сна в адаптационной капсуле… но, немного лести в дипломатических целях не помешает. — Знание вашего языка, традиций и искусства поможет мне в работе.

— Мы польщены! — лицо кентаврида прониклось дружелюбной теплотой, остальные тоже смотрели с умилением, — но работа подождет, гостю надо отдохнуть после полета. Отличный аппарат! — воскликнул он, обернувшись к моему шестисотому.

Я растаял и невольно расплылся в улыбке.

— Подарок отца за отличное окончание академии! — признался я и обернулся к своей гордости.

Улыбка тут же стерлась с моего лица: корпус «Урала», присевшего на правый бок, был изрезан и иссечен безобразными рубцами. Это было для меня полной неожиданностью, так как после маневра в кометном потоке я не видел космокар снаружи. Выглядел он жалко. Неделя ремонта, как минимум. Хорошо, что отец далеко.

— С какими же трудностями тебе приходится сталкиваться на просторах Галактики, Иван! — с уважением произнес Гуйявальг.

— Да, работа у меня сложная, — согласился я с досадой в голосе, — но важная, так что иногда приходится идти на небольшие жертвы.

Вообще-то меня зовут не Иван, а Геннадий. Говорят, Иваном звали космического путешественника, которому раньше всех из землян довелось ступить на планету кентавридов, еще до прибытия сюда этнического инженера, архивариуса, технолога и прочих специалистов с Земли. С другой стороны, практика показала, что кентавридам проще произносить имя Иван, а если уж в точности передавать артикуляцию, то «иваа…» с невнятно-исчезающим окончанием вместо четкой «н», чем какое-либо другое человеческое имя — тем, конечно, которые вообще могут внятно произнести буквосочетания человеческой речи. Персональные имена зубрят лингвисты и полиглоты в силу своих профессий. Люди тоже склонны к упрощению — лично я, до командировки на эту планету с труднопроизносимым истинным кентавридским названием, наравне с другими людьми грешил в разговоре о кентавридах повсеместно употребляемым «Хирон». Понятно, произносимо и, главное, очень созвучно благодаря древним грекам, а не то что, к примеру, Гуйявальг.

Итак, Геннадий Цветочкин. Отец — доктор внеземной археологии, мать — преподавательница социологии. Родился в лазарете межпланетного челнока рейса Титан-Земля, наверное именно по этой причине я болел дальними космическими путешествиями с детства, которое пролетело в обычных кишиневских яслях по месту прописки моих вечно разъезжающих по командировкам родителей. Моим воспитанием занималась бабушка, родившаяся в год прибытия легендарной «Розы ветров»[6] к Альфе Центавра. Ей также посчастливилось стать свидетельницей ошеломительного явления зимородных переледышей[7] в День Изумления[8] и многих других событий, случившихся на рассвете эпохи освоения человеком межзвездных перелетов, и по вечерам вместо колыбельных перед сном я заслушивался ее рассказами о научных прорывах в сфере гравитоники, образовании Галактического содружества[9], мифических лиминалях[10] и архиэлях[11]. Я грезил звездными далями и диковинными народами, и в школьные годы излазил в скафандре с обществом таких же оторванных от Земли пацанов и девчонок всю Солнечную систему. Неудивительно, что после школьного выпускного я не мучился с выбором своего дальнейшего будущего, а сразу отправился с документами в высшее учебное заведение, гарантировавшее прямую дорогу за пояс Койпера, ведь это учебное заведение по чистому совпадению находилось прямо в моем родном городе. Результатом моего выбора стала шестилетняя учеба в единственной в своем роде Академии общественных институтов, территориального хозяйствования и интеграции. Факультет первого контакта, видовой рекогносцировки и интеграции, Кафедра приватизации и организации территории, специальность кадастровый инженер — профилем нашей группы являлись правовые отношения в сфере частной собственности, и особенно недвижимого имущества, поэтому в студенческих кругах нас называли «приватизаторами». Как наяву слышу голос Семена Яковлевича, куратора нашей академической группы:

— Частная собственность — гарантия самореализации гражданина, стимул развития общества и строительный материал государства. Вы спросите, как это выглядит и с чем его едят? Человеческое сознание предрасположено к восприятию ограниченных во времени и пространстве категорий, а потому его интересы постоянно направлены на что-то конкретное и определенное. Другими словами: предельное, измеряемое, осязаемое. Вот это — здесь и сейчас, а потому понятно. С этого плацдарма исходят устремления человеческие и начинается полет мысли; чувство, искусство, наука — три зубца венца человеческого сознания, но основу его составляют незыблемые категории «здесь и сейчас». Человек силен тем, что у него есть. Извините за вульгарность, но каждый из нас чувствует себя уверенно и свободно, если может показать пальцем на свой дом, землю, машину, собаку, написанную сегодня утром картину маслом и сказать: это — мое! Это и есть частная собственность, объект права, господа.