Землю - кентаврам! - [15]

— Граница. Идет по гребню.

Холмы кольцом охватывали блюдце, ничем не отличающееся от остальных, в середине его на возвышении ютились постройки хозяина усадьбы. Итак, граница шла по гребню холмов.

— Значит, усадьба ограничивается с той стороны также по гряде? — я показал на противоположную сторону долины.

— Здесь — да. Там — не знаю. За усадьбой другой район.

Я не стал пытаться выяснить что-то конкретное у администратора, это бы не дало никаких результатов. Спросим у хозяина, он должен знать границу собственной усадьбы. Раскрыв карту, я нашел место, где мы находились, и Аскальдазд провел линию по наибольшим высотным отметкам. Для точности мы объехали указанные высоты, и на каждой я выходил из вездехода и особым образом пристукивал пяткой по точке границы, активируя сигнал GPS-ровера для фиксирования координат — в кругу специалистов мы называем это «пришпорить точку». На двух вершинах, где граница делала повороты почти на девяносто градусов, я прострелил в грунт реперные патроны, представляющие из себя постоянные радиомаяки большого периода живучести. В большинстве случаев с подобными задачами справляются дроиды, но при невозможности определения границы в камеральных условиях с последующим составлением четкого полетного задания дроидам приходится производить полевые работы на месте, «вручную», и в этом есть своя особая романтика. Даже администратор немного отвлекся от своих думок об уборке урожая, и я под бодрое настроение не без удовольствия рассказал ему известную байку о том, как один незадачливый кадастровый инженер нашел пиратский схрон, но не смог убежать от погони, потому что забыл отключить GPS-ровер, и его отследили по сигналу. Выслушав байку, Аскальдазд нахмурился и заявил, что если мы вдруг набредем на стоянку повстанцев, то перед бегством первым делом нужно будет выбросить мой правый ботинок. Его реакция выбила меня из колеи, и я зарекся рассказывать администратору земные байки.

Покончив с определением границы, я велел администратору вести машину к усадьбе.

— Зачем? Границу нашли. Хозяина в архиве нашли. Что еще? — насторожился Аскальдазд.

— Во-первых, мне нужна граница по ту сторону долины. Во-вторых, раз уж мы здесь, посмотрим документы хозяина и сверимся с архивными данными.

Администратор согласился с условием, что вести разговор и объяснять причины нашего интереса буду я сам, а он не вмешивается. Вездеход в минуту домчал нас до стареньких построек, одна из которых выглядела жилой. Перед ней мы и остановились. Навстречу вышел сам хозяин.

— Чего надо? — спросил он недружелюбно, подозрительно рассматривая необычных гостей.

Очевидно, нечасто в его логово забредал администратор с живым человеком в придачу.

— Мы по государственному делу, — как можно мягче и спокойнее ответил я.

— Сам вижу, что из столицы. Этот — выскочка из города, — кентаврид показал на администратора, — а ты из столицы, на местного не похож, сразу в глаза бросается.

Удивительная наблюдательность — на местных я действительно был похож не более, чем наполовину, начиная от пояса, где схожая с человеческой часть тела кентавридов переходит в основное тело, подобное лошадиному. Стоило отметить, что и на столичных я был похож не больше, чем на местных.

— Следи за разговором! — встрепенулся Аскальдазд. — Кому продаешь свои гнилые овощи? Пищевому комбинату. В городе. А я — администратор.

— Могу продать и соседям, — хозяин указал в сторону загадочной границы с соседним районом, — пугай городских, а мне плевать. Чего явились?

Меня не волновали их повседневные споры, на мне лежала ответственность за решение более масштабных вопросов. Поэтому я повторил уже тверже:

— Мы по государственному делу. И мне плевать, кому ты будешь продавать свои овощи. Этот район, тот район — все вы под столицей ходите. Ты — хозяин дома?

— А ты видишь кого-то еще? Я, конечно. А ты кто такой?

Хозяин усадьбы вел себя довольно нагло, это меня раздражало, но я всегда отличался большим терпением.

— Я — кадастровый инженер, выполняю задание кентаврихорского Департамента кадастра и поверхностных отношений по внедрению реформ приватизации. Понятно?

— Ни хвоста. Это что, новая банда повстанцев? Никаких поверхностных отношений я ни с кем не поддерживаю.

За моей спиной тяжело вздохнул Аскальдазд. Я продолжал:

— Приватизация — это признание государством частного права собственности на что-то, в данном случае на твои поля, твой дом и все твое недвижимое имущество.

— Это за кем они признали такое право?! — набычился кентаврид. — Я здесь с рождения живу, сам все построил и каждую пядь земли заставил урожай давать. Что за бред вы там, в столице, несете?

— Государство признало право собственности за тобой, а не за кем-то! — повысил я голос, таяло уже и мое терпение. — Но я должен удостовериться. В архиве записано, что у тебя оформлено наследство по документам. Ты что, не соображаешь, зачем делаются такие бумаги?

— Наследство мне сделал отец, а не государство. Чего вдруг там заинтересовались моими бумагами?

— Мы у всех документы проверяем, не только у тебя.

Фермер сделал каменное лицо и застыл, не моргая. Казалось, он пытается убедить себя, что мы вот сейчас устанем ждать и просто развернемся, сядем в вездеход и исчезнем из его жизни. Через минуту ожидания его задняя нога, видимо непроизвольно, сделала тягуче медленный шаг назад к дому.