Земля - вид сверху - [18]

После короткого совещания, проведенного на площадке шириной метра полтора, путешественники постановили: на ночь в лагерь не спускаться, но скоротать время до утра в обществе тарантулов. Более опрометчивого решения не придумаешь! Загадочные фразы в самом начале нашего рассказа и есть нечто вроде «фонограммы» этой ночи: руководитель группы Дон Уилланс, презирая «нечисть», задумал спать не в крохотной палатке, а прямо на скале. Так он и «презирал» ее до утра, не смыкая глаз и сражаясь с легионами пауков, скорпионов, многоножек, муравьев и прочих потревоженных и возмущенных непрошеными гостями жителей террасы.

Утром после бессонной ночи Мо Антуан решил исследовать трассу следующего броска. В то время как его товарищи пили «капустный» чай и закусывали варево макаронами, Мо ползал, распластавшись, над их головами по скале в поисках зацепок. С гребня Эльдорадо было заметно, что в этом месте над карнизом расположено некое напластование, весьма напоминающее очертаниями Африку на карте мира. Так оно и было названо — «Африка». Теперь же, с «террасы тарантулов», стало видно и другое: напластование нависало над карнизом, а мест, где можно было бы зацепиться, насчитывалось всего… одно. И опять пошли в ход шлямбуры, потянулись изнурительные часы под капающей, хлещущей, секущей водой.

Два дня альпинисты искали путь к вершине «Африки», а когда нашли, то Антуану понадобился еще день, чтобы преодолеть нависающий где-то в районе «Марокко» острый уступ, который высовывался из стены метров на пять.

Именно во время штурма «Африки» и случилось одно происшествие, которое едва не стало гибельным для Хеймиша Макиннеса.

«Я ужаснулся, — пишет он, — когда увидел, что прямо надо мной веревка почти перетерлась. Я был в это время у самого лезвия нависающего уступа. В следующее мгновение я передвинул карабин вверх, но он не пожелал схватить веревку: оболочка нейлонового троса съехала вместе с карабином, и белые внутренние нити начали тереться о выступ.

Я закричал. Дон, который располагался чуть выше на едва заметном карнизе, глянул вниз. «Ради всего святого, — сказал он, — поспеши подняться, пока она не оборвалась!» Рядом болталась спасательная веревка, но и она была в таком же плачевном состоянии. Я осторожно перенес вес тела на стремя, прикрепленное к ней, и после пятиминутной агонии утвердил ногу на выступе шириной в полтора дюйма. Застрял я там на целых шесть часов, пока Джо и Мо пробивались вверх по «мокрому дымоходу» — вертикальному бездонному желобу, по которому сверху стекала вода и где нашли убежище множество растений. Весь день напролет растения, вода и насекомые не давали мне покоя.

В пять часов, когда уже почти совсем стемнело, Джо крикнул сверху: «Мы спускаемся. Дальше пути нет». Поднялся ветер. Он дул со скоростью 60 узлов. Используя новую веревку, свободный конец которой развевался горизонтально, я спустился дюльфером к основанию «Африки».

От потоков воды пострадал не один Макиннес: вымокли до нитки все пятеро. Но больше всего досталось Джо Брауну после его исследований в «мокром дымоходе». Очередная ночь на «террасе тарантулов» показалась путешественникам и вовсе немыслимой: ветер норовил сбросить рюкзаки вниз, а его реву вторил шум водопадов, низвергавшихся справа и слева от палатки.

Утром была выпита ставшая уже традиционной порция «капустного» варева, и дальнейший шаг ни у кого не вызывал сомнений: веревки изношены, буря не думает стихать, пора спускаться.

«Основная цель экспедиции висит на волоске, — сообщал в «Обсервер» Макиннес, — Мы измотаны, а Рорайма — определенно крепкий орешек, и раскусить его непросто. Когда скала выглянет из-за тумана и мы сможем заново изучить ее верхнюю часть, вероятно, нам удастся обнаружить какой-нибудь новый надежный уступ, пригодный для ночевки».

Такой уступ был найден. Правда, только через три дня после «постыдного бегства со скалы», как путешественники назвали урок, преподанный им Рораймой. Новый карниз располагался всего шестью метрами выше «мокрого дымохода», но он оказался сухим, и ведущие — Браун и Антуан, — преисполнившись надежд, с новыми силами стали карабкаться вверх. От ближайшего уступа их отделяли всего лишь десять метров. Ах как заманчив и близок был этот крохотный выступ — рукой подать! Они даже заблаговременно нарекли его звучным именем — «Зеленая башня», но… стена и не думала сдаваться. На злосчастные десять метров потрачено четыре часа, а вторая пара — Уилланс и Макиннес (Майк Томпсон повредил ногу и потому остался в базовом лагере) — добралась туда только через два дня. На скорую руку соорудили навес и прибили его колышками к стене: наступала ночь, еще одна ночь на скале.

К этому времени штурм продолжался уже 16 дней, но путь, который прошли альпинисты, едва ли намного превышал 300 метров, то есть на каждый день приходилось в среднем метров по двадцать. Оставалось еще сто…

На следующее утро, в воскресенье, Дон Уилланс предложил новый план. «Мы должны одолеть Рорайму сегодня, и ни днем позже! — заявил он товарищам. — Веревки у нас закреплены всего в двухстах футах от вершины. Мы с Хеймишем поднимаемся до этого места, а оттуда двигаемся дальше: там есть расщелина, очень похожая на «мокрый дымоход», но, по-моему, зацепки там найдутся…»