Земля тридевятая - [31]

Умели в деревне обрабатывать железо, кузнец целыми днями стучал молотом, выковывая не только оружие, но и необходимые в хозяйстве вещи. Существовали и немногочисленные запреты. Нельзя было, к примеру, рубить ореховые деревья. Или кушать траву улль, хоть отыскать ее было не просто. С облегчением узнал Олег, что ягода борзянка в этих местах не растет вовсе.

В полукилометре от деревни, с северной стороны, за полем, засеянным местным овощем рухой, чем-то средним между репой и картофелем, по-прежнему возвышается туманная стена, из которой недавно появился Олег. Местные рассказывали, когда-то она дальше была, но однажды ночью вдруг придвинулась, захватив часть полей и две деревни. Земли, впрочем, в округе оставалось предостаточно, так что, на нее внимания никто не обращал. Последнее время стали беспокоить южные воинственные бродячие племена, потому и ковал кузнец кроме лемехов, кос и лопат, шлемы, панцири, мечи, и булавы.

Была в деревне травница, баба Лусья. Выяснил у нее Олег, что травы и ягоды, которые в туманной стране произрастали, почти все имеются в наличие и здесь. Вот только смешивать их никто не пытался, а может, и не догадывался. Когда Олег об этом сказал, травница рот разинула, до того ей идея удивительной показалась.

Принялся Олег травы собирать и сушить. Скоро вся изба травами сохнущими оказалась завешена. Избы здесь, кстати, также росли из земли, как грибы. Мужики двуручной пилой срезали макушку дерева, получалась вполне справная изба.

Долго Олег раздумывал над тем, что происходит на этой земле, и пришел к невеселому выводу. Экспериментаторы постепенно захватывают этот мир, распространяя туманную область дальше на юг. Туман этот, по-видимому, является границей между двумя параллельными вселенными. Тревожил его вопрос, для чего готовилось огромное войско двигунов? Чем служило, тараном, авангардом, или боевиками для предварительной зачистки местности? Чтобы потом в отвоеванных землях всякую нечисть можно было насадить? В свойствах различных травяных смесей увидел он единственную возможность как-то повлиять на захватчиков. Упросил даже бабку Лусью взять в ученики. Однако та отнекивалась, говорила, что только девочки для сей цели, потребны, она уже ученицу присмотрела.

Вопросами оформления брака в деревне никто не занимался. Понравились друг другу, живите вместе на здоровье. К Олегу спустя три дня после его появления в деревне и заселения в пустующую избу, пришла Утана, дочь кузнеца Охрима, явилась, словно к давнему знакомому. Уверен был Олег, если бы что-то ей не пришлось по вкусу, ушла бы, не попрощавшись. Вскоре вслед за ней притопал сам, Охрим, притащил пару чугунных котелков в качестве приданого, помог сложить печь. Технология была отработана, натаскали камней, коих у реки было множество, промазали глиной. Глина потом, трескалась, конечно, печь дымила, тем не менее, готовить на ней, с горем пополам, можно было.

Стоило заняться Олегу травами, прослыл он деревенским чудаком. Впрочем, относились к нему хорошо, если подшучивали, беззлобно. Пока не вылечил он философа местного, Тимаху, от жутких ран соком и листьями болотника. Деув Тимаху в лесу поранил, удивительно, как тот жив остался. И все одно, помер, если бы не Олег с его травами. Лусьи в то время в деревне не было, в лес далеко ходила.

Тимаха после выздоровления героя нашего зауважал. Был он в деревне кем-то вроде проповедника, рассуждал о том, как жить следует, как обустраивать быт, солнцу поклоняться призывал и дары приносить.

Развесив собранные травы под потолком, вышел Олег на улицу. Мимо прошагали рыболовы, неся улов, две рыбины в локоть длиной. Оказывается, в речке рыбка водилась, да какая! Уху сварить, пальчики оближешь! Не то, что под белесым мутным небом, ни рыбы, ни птиц, одни лягушки в болоте.

Олег заказал Охриму партию маленьких железных горшочков и теперь использовал их в качестве колб и реторт. Смешивал ягоды и листья, кипятил, настаивал. Мышей в полях водилась тьма, отловить несколько штук было не сложно, не боялись они человека, потому как люди их не трогали. Олег смастерил импровизированную клетку из большого горшка, посадил туда зверюшек, каждый день скармливал им по два-три ореха. Иногда проводил над ними эксперименты. Добавлял в орехи сок травы или ягод. Оставались живы, отпускал. Результаты записывал угольком на дощечках. Вскоре скопилась у него целая библиотека. Мужики на него косо посматривали, однако не трогали, Охрима боялись. Тот за сожителя своей дочки любимой мог любому ребра пересчитать. На поле работать, впрочем, Олегу приходилось наравне с остальными, рабочих рук в деревне не хватало. Лошадей здесь не было, и некому было соху таскать. Вот и впрягались по очереди, надрываясь, как бурлаки на Волге.

Однажды, после трудов полевых тяжких присели они с Тимахой у избы на завалинку.

Из кузни доносился равномерный стук, Охрим перевыполнял план по гвоздям. Гвоздей постоянно не хватало, забор поправить, короб сколотить. Крышу укрепить, чтоб не протекала, для чего клали стропила и прибивали куски коры. Дожди здесь, хоть и нечасто, случались проливные, не чета прежним, за туманной границей. Никто не интересовался, как Олег там, за стеной жил-поживал, а он и не распространялся. Если мужики считают, что там солнышко светит, и рыбка в речках плещется, пускай себе. Нечего умы смущать и людей пугать. Видя хорошее настроение деревенского философа, решился Олег спросить.