Земля. Тайная история красок - [49]

— Это самки, — сказал Хавьер, показав на белые чешуйки на листьях растения, — а вот тут у нас мужички.

«Мужички» оказались совсем малюсенькими существами, которые, как это часто бывает, живут намного меньше самок, всего два-три дня. Самцы выпархивают из коконов, чтобы недолго полетать, найти себе подруг и, выполнив свой долг по продолжению рода, умереть. Мы, задрав головы, смотрели на горные вершины, казалось окутанные белой ледяной дымкой. В Андах только что выпал снег.

Опунция, или мексиканский кактус, как ее прозвали конкистадоры, хорошо растет здесь в благоприятной среде — мало дождей, температура около двадцати пяти градусов по Цельсию, однако она довольно капризна. Эта неженка погибает при малейшем колебании температуры, всего в пару градусов. При этом опунция размножается без участия человека: листочки отваливаются, а крошечные колючки превращаются в корешки. Этот кактус даже сам себя поливает. Широкий лист, словно чашка, собирает росу, которую растение впитывает в течение дня. Если оставить опунцию без присмотра, то ее быстро погубят насекомые, поэтому местные рабочие должны сохранять хрупкий баланс: чтоб и кошенильные червецы были сыты, и кактусы целы.

— Через две недели мы пройдемся по этому полю с компрессором и соберем насекомых, — рассказывал Хавьер. — Растения отдохнут пару-тройку месяцев, а потом мы их заново заразим. — Он показал мне коробочку с беременными самками, которых подсадят на опунции. Они будут паразитировать на растениях пять месяцев, после чего настанет пора собирать новых червецов.

Собирать кошениль — занятие трудоемкое. На каждом гектаре плантации работают четырнадцать человек. Мы издали наблюдали, как они молча бредут вдоль рядов опунции с компрессорами и собирают живой снег в корзины. На каждом рабочем — защитная сетка, очки и перчатки. Эта сюрреалистическая картина напоминала сцену из научно-популярного или фантастического фильма. Защита необходима, поскольку при попадании колючки в глаз можно ослепнуть, ее даже из кожи-то трудно извлечь.

— Мы привыкли к постоянным занозам, — сказал Хавьер.

Владельца плантации звали Антонио Бустаменте.

Он возник из ниоткуда, когда я снимала одну из женщин, занятых сбором насекомых. Я отвернулась, и вдруг раз! — он уже рядом. Обаятельный Антонио в своей легкомысленной панаме походил на искателя приключений, хотя, скорее всего, этот человек им и был. Он на безукоризненном английском поведал мне, что много лет прожил в Африке, а потом в 1970-х перебрался в Перу, где занялся продажей тракторов. Но в 1982 году вновь активизировалось теплое сезонное течение Эль-Ниньо, в результате чего в Южной Америке начались сильные ливни. Экономике многих стран, включая и Перу, был нанесен колоссальный ущерб. Фермеры увязли в долгах.

— Я оказался на грани банкротства. Клиенты не могли со мной расплатиться, но один фермер все же заплатил — землей.

Тот фермер отдал Антонио клочок земли в перуанской пустыне, на котором могли расти только кактусы.

— Так все и началось. Мне посоветовали заняться разведением кошенильных червецов, и обратной дороги уже не было.

Перенести бизнес в Чили оказалось сложнее. В Чили действуют такие суровые законы на импорт фруктов и овощей, что из некоторых районов даже запрещен вывоз яблок в пределах страны, поэтому перевозку осуществляют специальные автобусы. Разумеется, в случае с Антонио местные власти держали ухо востро, мало ли что за заразу он привезет в Чили в своих корзинах. В итоге на все согласования ушло целых два года, что, по меркам червецов, составляет семь поколений, все это время насекомые находились на карантине.

— Я единственный, кто мог за ними ухаживать, — сказал Антонио с нежностью. — Знаете, я романтик. Как и все, кто работает в этой отрасли.

Он продемонстрировал мне коврик, который недавно купил у местных жителей, с полосками разных оттенков красного цвета, варьирующимися от светло-розового до пурпурного. Все красители изготовлены из кошенили и солей металлов по разным рецептам.

— Красиво, правда?

Я кивнула.

Однако, как ни печально, у этого производства есть и своя темная сторона. В стальных цистернах, которые я видела на фабрике, копошились живые беременные насекомые. Им предстояло превратиться в красную краску.

— Вы вегетарианка? — вдруг спросил меня Антонио.

Я отрицательно покачала головой, хотя, по правде говоря, мне стало жаль тех жучков, которых я убила, чтобы увидеть темно-красные полоски на своих ладонях.

— Мне не хотелось бы узнать, что происходит в их крохотных головках, — мрачно продолжил Антонио.

И поведал, что он частенько получает письма из различных организаций, ратующих за права животных, с требованием остановить работу фабрики, но мы сошлись во мнении, что в мире есть вещи и пострашнее, так что пусть сперва защитники животных закроют все свинофермы.

После дня, проведенного в долине Эльки, мои руки в прямом смысле слова были обагрены кровью.

Когда в 2001 году свежеиспеченный американский кардинал Эдвард Эган вернулся домой после инвеституры в Риме, он появился на публике в красной шелковой шапочке, означавшей, что папа сделал его «князем Церкви». Один из нью-йоркских журналистов спросил, что символизирует красный цвет, и Эган на это ответил: красный цвет означает готовность защищать веру, пускай даже и ценой собственной жизни. Мария Стюарт согласилась бы с этим заявлением. В день своей казни, а это было в 1587 году, она решила избрать для встречи с палачом черное с красным платье. Черный символизировал кончину, а вот красный, который, без сомнения, был изготовлен из крови жучков, видимо, означал, что опальная королева смело смотрела в глаза смерти.