Земля пламени - [7]

Рафт настроил фонарик и посветил в сторону реки. Водяная гладь искрилась, точно россыпь ограненных алмазов. Он несколько раз повел лучом из стороны в сторону. Моторная лодка уходила во мрак, оставляя за собой черную, словно вспаханную борозду на сверкающей воде, туда, куда луч фонарика уже не доставал. Прежде чем лодка исчезла, луч света выхватил из тьмы лицо. Это был Перейра, он смотрел назад через плечо и смеялся, под бархатистой бородой ослепительно сверкали белые зубы. В этом смехе слышалось торжество победителя и ликование, которое Рафт заметил еще раньше, осматривая охотника за алмазами.

Вместе с Перейрой в лодке был кто-то еще, но кто? Рафт не мог разглядеть в изменчивом свете луны. Индейцы бегали по берегу, двое из них даже попытались догнать моторную лодку на каноэ, но куда там, это было уже невозможно. Рафт выхватил пистолет, который всегда носил с собой, когда был в джунглях. Уже сама мысль выстрелить в эту наглую, ухмыляющуюся физиономию была ему сейчас приятна.

— Нет, Брайан, нет! — воскликнул Мерридэй и удержал его руку.

— Но он уходит на нашей лодке!

— С ним Дэн Крэддок, разве ты его не заметил? — ответил Мерридэй.

Шум мотора удалялся, сливаясь с далеким, глухим боем барабанов Ютахи, а Рафт так и стоял неподвижный и совершенно сбитый с толку. Он чувствовал, что не в состоянии помешать беглецам.

— Ну что ж, сейчас нам уже ничего не сделать, будем дожидаться утра, — сказал он наконец. — Давайте вернемся на станцию.

Вслед за этим Рафт услышал незнакомый ему голос, который невнятно сказал на португальском:

— Он ушел обратно в свою страну… и взял кое-что с собою.

Луч фонарика выхватил из темноты лицо пилота. В одной руке да Фонсека крепко сжимал свой шлем, а другой пытался что-то отыскать у себя на груди. Зрачки его уже не были сужены, они были просто огромными.

— Что он взял? — спросил Мерридэй.

— Мою душу, — спокойно ответил да Фонсека.

Все замолкли, в наступившей тишине с ужасающей отчетливостью прозвучал его голос:

— Она была у меня здесь, в маленьком зеркале на шее. Это он вложил ее туда, зеркало давало ему силу, которая… — слабый, задыхающийся голос замер.

— Какую силу? — спросил Рафт.

— Которая делает из людей рабов, — прошептал пилот. — Так же, как он поступил и с доктором.

Крэддок! Рафт вдруг почувствовал огромное облегчение оттого, что валлиец ушел не по собственной воле, а значит, никакого загадочного, необъяснимого сговора с Перейрой у него не было. С этой мыслью пришло и раздражение, Рафт был ужасно зол на самого себя. На то, с какой легкостью он принял на веру все эти невероятные объяснения безумца. Впрочем, выбирать было не из чего.

— Отпустите меня, — задыхаясь, проговорил да Фонсека. Он сделал слабую попытку освободиться от поддерживающих его рук. — Я не могу быть здесь долго без души. Он забрал у меня мою душу…

— Внесите его внутрь, — приказал Рафт. — Билл, приготовь шприц и адреналин.

Когда да Фонсеку положили на койку, он был уже без сознания и сердце его не прослушивалось. Мерридэй быстро поднес шприц с длинной иглой, догадавшись о намерении Рафта. Рафт сделал укол прямо в сердце и стал ждать, держа наготове стетоскоп, но вдруг почувствовал какое-то неуловимое вначале изменение в окружающей действительности. Что-то было не так. Прислушиваясь, он закрыл глаза и сразу понял, что изменилось.

Барабаны. Они зазвучали громче и пронзительнее, словно торжествуя победу. Их бой был как оглушительный стук сердца чудовища. Неистовый рев самого сердца джунглей, темных и необъятных. Сердце да Фонсеки отозвалось, и Рафт услышал его. Словно с натугой, постепенно входя в ритм, оно медленно забилось в такт барабанам Ютахи. Веки мужчины, распластанного на столе, дрогнули, и он глухо и монотонно заговорил:

— Он сейчас возвращается… Врата Доирады открываются перед ним… он возвращается., к спящему Пламени. По невидимой дороге, где демоны Паитити охраняют Врата Доирады…

Все громче звучали барабаны.

Все громче билось сердце да Фонсеки, а его голос становился все сильнее и сильнее:

— Солнце стало другим, а река текла медленно… слишком медленно… и там, подо льдом был демон. Это было… было…

Он начал снова терзать пальцами горло, жадно ловя потрескавшимися губами воздух. Глаза его открылись и безумно смотрели в пустоту. Казалось, взгляд его растворялся, не добираясь до невысокого потолка.

— Курупури! — вскрикнул да Фонсека. Барабаны ответили эхом и умолкли.

Наступила мертвая, пронзительная тишина. Будто кто-то невидимый и властный приказал барабанам замолчать, остановив время. Да Фонсека, словно мертвый, откинулся назад. Рафта прошиб холодный пот, он склонился над бесчувственным телом и стал водить стетоскопом по обнаженной груди пилота.

Стетоскоп молчал.

Потом где-то далеко в джунглях еще один раз ударили барабаны и смолкли. Сердце да Фонсеки шевельнулось и остановилось. Теперь уже навсегда.

3. Врата Паитити

В сопровождении нескольких индейцев доктор Брайан Рафт уходил вверх по Ютахе на поиски Крэддока и Перейры. Несмотря на решительно сжатые губы и независимый вид, в его душе царило смятение. Он отправился на поиски один, оставив Мерридэя на станции завершить эксперимент и отправить результаты в Институт.