Земля – Паладос - [29]

— Кто как, — задумчиво протянул Исаак. — Я вот неделю назад никуда не хотел. Сейчас, может, мечтаю здесь остаться. А как протрезвею, может, снова на Землю захочу.

— Там хорошо, где нас нет, — философски заметил бармен. — Еще по одной?

Исаак кивнул.

— Только спуту не наливай. С него хватит.

Бармен налил в две рюмки, поднял свою.

— За то, чтобы оставаться самим собой.

Собравшийся было выпить Исаак поперхнулся и отставил рюмку.

— За это пить не буду.

— Почему?

— Потому что я не хочу быть тем, кто я есть. Я не хочу быть священником. Мне не нравится.

«Зачем я это говорю?» — пронеслось в голове, но тут же и вылетело.

— Зачем тогда становился священником?

— Священником-следователем, — поправил Исаак и заглотнул содержимое рюмки. — Ты уверен, что это коньяк?

Вместо ответа бармен просто протянул бутылку:

— Читай.

— Это же не по-нашему!

— Тут написано, что это настояно на буке. Значит, коньяк.

— Сам ты бук! Коньяк настаивается не на буке, а в дубе. Точнее, в дубовых бочках. Кажется.

— За это стоит выпить, — тонко намекнул бармен. — Так чего ж ты стал священником, если тебе не нравится?

Чего он стал священником? Исаак горько вздохнул, положил руки на стойку и водрузил сверху голову. Взгляд у священника-следователя стал пустым и печальным.

— А меня кто-нибудь спрашивал? Мои добрейшие родители, которых я никогда в глаза не видел, оставили меня на ступеньках часовни. Я вырос в Церкви, среди священников. Кем я мог стать?

Бармен посмотрел на клиента-собутыльника с новым интересом. Но не нашел что ответить и пожал плечами. Исаак опечалился еще больше.

— Они сделали из меня священника-следователя. Обеты, запреты, правила. То не делай, сюда не ходи. А я хочу радоваться жизни. Развлекаться. Что в этом плохого? Все развлекаются. Ты видел утконоса? Вот шутка так шутка. А павлин? Разве это не издевательство — обрядить курицу в яркие перья, но оставить ей куриные мозги? А мне говорят, что я священник и не могу пить или перекинуться в карты. Потому что я должен являть собой пример праведности. А я разве не являю? Я же не убиваю, не краду, Призраков, как и учили, ненавижу всем сердцем. Даже отца с матерью почитаю, хоть они меня и бросили. Я не желаю жены ближнего своего. Да и зачем, когда вокруг столько незамужних дамочек? Но к ним клеиться почему-то тоже нельзя. Хотя в священной литературе об этом ни слова. И почему я должен это терпеть? Я и так праведник. А если мне не дадут выпить, стану святым. Давай по последней, и я пойду.

— Куда?

— К вашему начальству. Где у вас тут местное правительство?

— А тебе зачем? — Глаза бармена загорелись любопытством, словно масла в огонь плеснули.

— Надо, — уклончиво отозвался Исаак. — Я ж к вам по делу прилетел, а не пить тут с тобой.

— Что за дело?

— Секрет, — твердо заявил Исаак.

Бармен еще подлил в рюмку и сказал:

— Я очень хорошо умею хранить секреты.

— Точно?

— Абсолютно точно! Ни единой душе!

— Ладно. — Исаак влил в себя спиртное, сузил глаза и прошептал: — Призрака буду ловить.

— Призрака? Да ладно заливать!

— Да, настоящего Призрака. Он тут у вас давно безобразничает, вот я и приехал разобраться.

С этими словами Исаак медленно сполз с высокого барного стула. Предмет меблировки опасно накренился, грозя упасть на пол и уронить седока. Но рыжий следователь удержался. Какое-то время стул и священник, замерев, подпирали друг друга, составляя странную шаткую конструкцию. Скрипнуло. Исаак неимоверным рывком развернулся и в панике вцепился в стул, опасаясь, что тот все же рухнет. Но звук к мебели отношения не имел. Скрипнула дверь, впустившая нового посетителя. Клиент окинул помещение беглым взглядом. Когда глаза его зацепились за обнимающегося со стулом священника, на губах возникло легкое подобие улыбки. Вновь прибывший двинулся к стойке.

Рыжий вдруг понял, что готов спорить. Готов поставить десять… даже сто против одного, что клиент идет сюда не для того, чтобы выпить, а совсем по иному поводу. И повод этот не бармен и не медитирующий спут.

Незнакомец приближался не спеша, словно не шел, а нес свое достоинство. Исаак распрямился, оставив в покое стул, оперся спиной о стойку и принялся разглядывать нового клиента. Тот был среднего роста, среднего телосложения, с абсолютно не запоминающимся лицом. Из деталей Исаак смог бы запомнить, пожалуй, только короткие черные волосы, торчащие ежиком, и строгий костюм странного покроя.

— Здравствуйте, брат Исаак, — казенно улыбнулся приблизившийся вплотную незнакомец.

— Вы меня? — Священник сделал круглые глаза.

— А вы видите здесь еще кого-то, кто мог бы быть следователем Церкви Света? Не валяйте дурака. Мы можем поговорить?

— Когда?

— Сейчас.

Едва начавшийся разговор становился Исааку все менее приятен. Ему вообще не нравилось что-то не понимать. Обычно за свое непонимание он получал нагоняй от старших братьев. Теперь же неизвестна была даже степень риска, и это нравилось еще меньше.

— Сейчас я не могу, — уклончиво ответил он. — Мне нужно встретиться с местным управлением. Я как раз собирался туда. Это срочно.

— Не поймите меня превратно, — голос незнакомца звучал безлико, под стать внешности, — но мне нужно поговорить с вами до того, как вы туда попадете. И это не менее срочно. Я искал вас с тех пор, как вы приземлились и проскочили мимо наших людей на таможне. Не знаю, как вам это удалось, но я потратил на поиски несколько часов. Думаю, это дает мне право на разговор, который займет у вас несколько минут.