Земля - [63]

— Угомонись! — сказала Яму Не. — Если один из них умрет, то дух тоскующей любви будет постоянно донимать тебя. Сама не рада будешь. Так что смирись.

— Желания сердца требуют удовлетворения, — сказала Мак Даль Не. — Если этого не происходит, человек заболевает.

— К чему это говорить? — чуть ли не закричала сердитая Кан Чхон Дэк. — У моего мерзавца и той сучки совсем нет никакой совести! Если кто и страдает, то это я… Я — первая умру! И стану духом разбитой любви на тысячу лет! — На глазах её выступили слезы.

— Ты еще не повзрослела, Кан Чхон Дэк, — сказала Ду Ман Не. — Надо думать шире. Мужик перебесится и успокоится. И оставь дурные мысли, что помрешь раньше времени. Займись лучше домашними делами, и времени не будет думать о другом. Твой огород весь зарос бурьяном… А натуру твоего мужа мы знаем. Он не будет относиться к тебе бесчеловечно.

— Я ухожу, — сказала Кан Чхон Дэк, поднимаясь, и стала искать свою обувь. В это время Ими Не совсем некстати заметила:

— Ты уж следи за домом шаманки, не горит ли там окошко.

Яму Не запоздало ткнула рукой в бок Ими Не. Кан Чхон Дэк нахмурилась:

— Что ты сказала? Повтори!

— И скажу! — распетушилась Ими Не. — Тебе невдомек, что не так давно Воль Сон ночевала в доме своей матери.

— Что ты этим хочешь сказать? Что эта девица спала с моим мужем?

— Пойди и спроси её.

Кан Чхон Дэк пристально взглянув на Ими Не, поспешно вышла за плетень. Она почти бежала краем рисового поля, луна по воде в канаве следовала за женщиной. У неё внутри всё кипело. «Подлая девка! Подлая девка!» Придя домой, мужа она не обнаружила. Тогда Кан Чхон Дэк метнулась в сарай, схватила серп. «Пора покончить со всем этим! Поглядим, кто из нас умрет!..» Прежде, чем выйти на улицу, она подтянула вверх широкие полы юбки, подвязала их бечевкой. Затем, подумав секунду, бросила серп. Путь до города был не близкий, через поле, лес, вдоль извивающей реки, — женщину в ночи сопровождали звуки цикад и кваканье лягушек, которые в тишине походили на боевой клич.

Вскоре Кан Чхон Дэк подошла к калитке постоялого двора. Вокруг стояла мертвая тишина, никаких звуков, никакого лая собак. В глубине двора маячил силует таверны с покатой крышей и темными окнами. Миновав двор, женщина подошла к двери. Постучала.

— Откройте! — закричала она и забарабанила кулаками. — Откройте же!

— Кто там? — донесся изнутри испуганный голос Воль Сон.

— Открывай дверь, сучка!

— О, Боже!

В дверной щели показался свет зажженной лампы.

— Что вам нужно?

— Открывай! Или я разнесу дверь!

Послышался звук раздвигаемой щеколды и дверь отворилась. Кан Чхон Дэк ворвалась внутрь, закричав вне себя:

— Мы умрем вместе, Ён И!

Но в помещении больше никого не было. Кан Чхон Дэк обошла все комнаты.

— Где он?!

— Кого вы ищете?

— Знаешь — кого! Моего мужа!

— Почему он должен быть здесь?

— Не притворяйся, гнусная девка! Ведь он был здесь?!

— Нет.

Кан Чхон Дэк плюхнулась на пол, сердце её бешено колотилось. Она растеряно посмотрела по сторонам, взгляд остановился на испуганном бледном лице Воль Сон, освещенном светом лампы. В следующую секунду Кан Чхон Дэк вскочила, набросилась на хозяйку дома, разорвала на ней рубашку, схватила за волосы.

— Сучка! Сучка проклятая!..

— Что вы делаете?

— Я тебя так просто не оставлю!

— Прекратите!.. Давайте поговорим спокойно!..

Две женщины, вцепившишь друг в дружку, катались по полу.

— Я не успокоюсь, даже если выну из тебя печень!.. Ну-ка, покажи своё тело! Чем ты берешь мужиков?!. Давай, показывай!..

Кан Чхон Дэк разорвала на Воль Сон одежду и била её кулаками куда попало: по лицу, голове, плечам…

— Пожалуйста, не надо! Успокойтесь! Мы с ним друзья с давних пор, еще до того, как он вас встретил… — причитала Воль Сон.

— Вот ты как заговорила! Как ты смеешь, шаманское отродье, разрушать чужую семью?!.

Не находя отпора со стороны Воль Сон, Кан Чхон Дэк опустила руки. Присела, обессиленная. «Похоже, его здесь действительно не было», — подумала она. И вдруг испугалась, что своей выходкой может всё испортить, что обо всём узнав, муж может задать ей нешуточную трёпку. — «Надо поскорей вернуться домой». — Она стала лихорадочно поправлять растрепанные волосы. Воль Сон лежала, уткнувшись лицом в циновки и всхлипывала.

— Если ты вздумаешь снова прийти в деревню, пеняй на себя! — бросила Кан Чхон Дэк, направляясь к двери, но в её ослабшем голосе уже не было той прежней злобы. — Заруби это у себя на носу…

Темень и тишина тотчас поглотили женщину. Она спешила домой. Спину её обвевала прохлада, идущая со стороны полей, успевших уже поостыть от дневного зноя. Выпустив гнев, Кан Чхон Дэк не ощущала чувства удовлетворения, напротив, ей казалось, что она проиграла битву и теперь спасается бегством. Страх заставил её ускорить шаги, иначе бы она просто поплелась бы на берег реки, улеглась бы на песок, вытянула ноги и заплакала.

«Проклятая судьба!.. Если бы только у меня был ребенок… С каким воодушевлением, с какой светлой надеждой на счастье я шла под венец!.. Тогда все называли меня «Прекрасным цветком дикого абрикоса!» Как гласит пословица: Не суди по внешнему виду, наружность обманчива. Все верно… А что муж… его душа принадлежит той… а мне достаются одни ошметки. Какая радость мне от работы в поле, зачем ночами просиживаю за ткацким станком? Я — несчастная женщина! Жалкая тварь! О, Небо!..» Летя, сломя голову, вперед, она разразилась рыданиями. Летняя темная ночь, темная дорога, темный лес внушали ей страх, страх примешивался к чувству безысходности на душе. Но летняя ночь — коротка. Вскоре Кан Чхон Дэк заметила впереди, как над родной деревней небо окрасилось нефритовым блеклым цветом. Она проделала большой путь за эту короткую ночь. Приближаясь к дому, женщина обнаружила, что ноги, обутые в соломеные чипсины, мокры от росы, роса лежала повсюду, на листьях тыквы-горлянки, опутавших плетни, на траве вдоль дороги… Просто росу она, в гневе, не замечала.