Земля Обетованная - [16]

– Почему не вмешиваются учителя?

– Наше отделение – экспериментальное. – Директор, Чарльз Норридж, домиком сложил ладони. – И в полном соответствии с нашими новейшими методиками они вмешаются в точно выверенный момент.

Двумя этажами ниже в ослепительно-белых лучах солнца Западной Вирджинии блондин уселся на грудь своего более юного соперника, а ногами прижал руки того к земле. Черноволосый попытался сбросить блондина, но тот был весьма тяжел и имел тактическое преимущество. Пацану постарше победы было явно недостаточно – он жаждал унизить черноволосого. Унизить, чтобы укрепить свою доминантную позицию в группе.

Изо рта блондина вылетел сгусток слюны. Черноволосый, дернув головой, увернулся. Тогда блондин, схватив его за волосы, прижал голову к земле, и следующий плевок пришелся прямиком в окровавленные губы.

«Маленькая злобная мразь!»

Пронзив даже звукоизоляцию стеклопакета, истошно гаркнул свисток. Через игровую площадку к месту драки заспешили взрослые мужчины и женщины – воспитатели. Дети брызнули в стороны и тут же возобновили прерванные игры в салочки и в мяч. Блондин, вскочив на ноги, засунул руки в карманы и немедленно заинтересовался чем-то в небе. Избитый пацаненок откатился в сторону.

Купер до боли сжал кулаки:

– Не понимаю. Преподаватели здесь всегда бесстрастно наблюдают, как десятилетний пацан мутузит до бесчувствия другого?

– Уверяю вас, агент Купер, ни один из мальчиков не получил серьезных травм, – мягким голосом заверил директор академии Дэвиса. – Понимаю, что подобное вам в диковинку, но создание такого вида происшествий – основная часть нашей работы.

Купер подумал о Тодде, о том, как тот спал прошлой ночью в пижаме Человека-паука. Кожа мягкая и теплая. Сыну было девять – примерно тот же возраст, что и у паренька с копной темных волос. Вспомнил также свою четырехлетнюю дочь Кейт. Что бы он там ни заливал Натали, у Кейт, очевидно, был весьма и весьма мощный дар.

Возможно, даже первого уровня.

Купера так и подмывало схватить директора Норриджа за лацканы его серого дорогущего твидового пиджака и вышвырнуть в окно. И лучше, чтобы окно с первого раза не разбилось. Да и со второго, пожалуй, тоже.

Но необходимо соблюдать спокойствие. Разумеется, Купер академию изнутри никогда прежде не видел, но догадывался, что детей здесь ни радугами, ни единорогами не радуют. Кроме того, не исключено, что разобрался он здесь далеко еще не во всем.

Так что с убийством директора спешить не стоило. Поэтому Купер продолжил беседу в нейтральном тоне:

– Основная часть вашей работы? И как же это понимать? Неужели паренек постарше был подсадной уткой?

– Конечно же нет. Подобная методика помешала бы нашим замыслам. – Директор обошел вокруг письменного стола, выдвинул кожаное кресло и жестом указал Куперу на противоположное. – Одной из сложнейших проблем для нас является одаренность всех без исключения обучающихся здесь детей. Многие имеют первый уровень, хотя есть и кое-кто со вторым. Большинство из последних, как правило, обладают повышенным уровнем интеллекта.

– Но если все они сверходаренные и никто из них не является…

– Каким образом мы организуем события, подобные тому, свидетелем которого вы стали сегодня? – Норридж откинулся на спинку кресла и звонко ударил себя ладонями по бедрам. – Хоть эти воспитанники и являются особо умными, сверходаренными высших степеней, они все же остаются детьми. Ими вполне можно манипулировать, и их можно тренировать, как и любых детей. Противоречия между ними, безусловно, следует поставить на службу их же воспитанию. Ненависть и предательство между ними следует культивировать искусственно. Так, задушевное откровение между лучшими друзьями частенько у нас внезапно становится достоянием каждого. Чья-нибудь любимая игрушка исчезает, а затем появляется изломанной и разодранной в комнате другого ребенка. Секретный поцелуй или появление первой менструации обсуждается всеми и повсюду. В общем, отрицательный опыт, который приобретают все воспитанники здесь, мы создаем и моделируем в соответствии с психологическими характеристиками каждого и по возможности максимально усиливаем.

Куперу представились ряды кабинетиков и сидящие в них мужчины в темных костюмах и черных очках, которые вслушиваются в ночные разговоры между малышами или в их хныканье от тоски по дому. Мужчины анализируют информацию. Составляют таблицы. Вычерчивают графики. Вычисляют, какая именно обида ребенка приведет к ситуации, наиболее подходящей для достижения максимального эффекта.

– Но как вам удается обо всем этом узнавать?

Норридж улыбнулся:

– Сейчас сами поймете. – Он включил терминал на письменном столе и принялся барабанить по клавишам длинными и чувственными, словно у пианиста, пальцами. – Вот, пожалуйста.

Из динамика послышался женский голос:

– …случается. И не так уж все плохо.

– Мне больно, – жалобно протянул детский голосок.

– Я же предупреждала тебя: будь с ним осторожен. От него сплошные неприятности. Ему ни в чем нельзя доверять.

Явственно прозвучало детское всхлипывание.

– Все смеялись надо мной. Почему они смеялись? Я думал, они мои друзья.