Земля незнаемая - [7]
Мстислав воротился в Киев к обеду. Город избами поднимался от Днепра в гору. Там, на горе, терема боярские каменные расписные да хоромы княжьи с затейливой резьбой. Ров и вал, потемневшая бревенчатая стена со стрельницами ограждает детинец[19].
Через открытые ворота Мстислав вошёл в детинец и поднялся на крыльцо княжьего терема. Постоял, поглядел на княжеский двор с постройками. В дальнем углу, у конюшен, дружинники чистили лошадей. У поварни челядин длинным ножом ловко разделывал подвешенную баранью тушу. Рукава рубашки у челядина закатаны до локтей, а земля вокруг потемнела от крови.
Из княжьей кузницы доносился стук молота, волчьими глазами блестели в полутьме угли в горне.
Мстислав толкнул тяжёлую дубовую дверь. Из сеней пахнуло сыростью и мышиным духом. Длинный и узкий переход привёл Мстислава в просторную гридню. Стены её увешаны оружием. На колках тускло отливают мечи и сабли, темнеют узорчатые щиты и кольчуги, на полках, красуясь один перед другим, выстроились шеломы. В углу на лавке лицом к стене храпит молодой гридин.
«Знать, прозоревал Василько утро», — решил Мстислав. Когда-то мальчишками они с Васильком лазили по голубятням.
Из трапезной доносились шум, голоса, звон посуды. Был час трапезы. Мстислав прошёл к себе в опочивальню, скинул поршни, переодел рубаху и порты, натянул зелёного сафьяна сапоги и, пригладив волосы, направился в трапезную. На пороге остановился, беглым взглядом окинул огромный зал с высокими сводами, подпёртыми деревянными столбами, слюдяными круглыми оконцами под потолком и стенами, украшенными картинами сражений, охоты. Рисовал их безвестный русский художник по заказу княгини Анны в год её приезда в Киев.
Пол в трапезной толстым слоем устлан соломой, а за длинными дубовыми столами, сдвинутыми один к одному, сидит большая дружина — бояре думные, воеводы, тысяцкие, все в белых рубахах, многие не одни, с жёнами. Те разодетые, лица румяные подведены. Жена воеводы Александра Поповича, боярыня Любава, сидит между мужем и князем в парчовом сарафане, голова покрыта шёлковым убрусом[20], а на шее дорогое ожерелье.
За столами вольно и весело. Старый князь Владимир что-то рассказывает молодой воеводше, та смеётся, прикрыв рот ладошкой. От стола к столу мечутся отроки, вносят и выносят блюда и миски с яствами: мясо жареное и рыбу, птицу с яблоками и грибы солёные, пироги да меды настойные.
Владимир заметил Мстислава, поманил. Тот подошёл к отцу, сел. Отрок налил в кубок мёд, подвинул блюдо с мясом. Владимир вытер руки о расшитый рушник, выждал, пока все стихнут, сказал торжественно:
— Бояре мои думные, воеводы и тысяцкие, други по делам ратным и по устройству земли, слушайте мою речь! Хочу выпить сей кубок за сына Мстислава. Будто недавно пили за его приезд, а нынче настал час расставаться. Послушай же слово родительское, сын. Княжество твоё отдалённое — щит у Киева. И хоть никто ещё не ходил на тебя с мечом, не уповай на мир. Княжествуй по разуму и не поддавайся порыву скоротечному. Умей ладить с Византией и не давай окрепнуть Хазарии. Тмуторокань — наш ключ к морю. А посему даём мы тебе в помощь полк Яна Усмошвеца. Ян хоть и молод, но воинским разумом наделён. Вдвоём вам сподручней будет. В добрый же путь, сын!
Воевода Ян, сидевший по другую сторону стола, поднялся, отвесил князю поклон. Зазвенели кубки.
— В добрый путь!
— Доброму быть пути!
Не отрываясь, Мстислав выпил, закусил мясом. Вокруг снова загудели голоса. Отец ел не торопясь, время от времени бросал взгляды то на сына, то вдоль стола. Отрок поставил перед Владимиром ендову с заморским вином. Оно искрилось и играло, как жаркое солнце на его далёкой родине.
— Душно! — тонким голосом выкрикнула боярыня Любава.
— Эгей, откройте оконце! — вскинул седые брови Владимир.
Отрок мигом вскарабкался по лестничке, толкнул свинцовую оправу рамы, хлынул свежий воздух.
Мстислав не заметил, кан в трапезную вошёл дед-паромщик, постоял чуточку и, углядев старого князя, приблизился, поклонился:
— Дозволь, князь Володимир, слово молвить?
— Сказывай, Путята, с чем явился.
Из-под лохматых бровей смотрели на Владимира мудрые, много видевшие глаза.
— Слышал я, князь Володимир, что отъезжает князь Мстислав в землю Тмутороканскую.
— Верный то слух, — подтвердил Владимир.
— Прошу тя, отпусти меня с ним. — Путята снова поклонился. — А на пароме будет брат мой Чудин, и ещё кого поставь.
— А не стар ли ты, Путята, в края дальние ехать?
— Я, князь Володимир, не столь стар летами, а телом, сам видишь, крепок. Да мыслю, что ещё сгожусь князю Мстиславу.
Владимир задумался, потом решительно махнул рукой:
— Быть по-твоему, Путята.
Из покоев князя Владимира Мстислав вышел поздно. Ночь. На стрельчатых башнях детинца перекликаются дозорные. Мстислав пересёк двор, миновал терем воеводы Поповича, поднялся на крепостную стену. Вдали лунно блестел Днепр. На Подоле кое-где сиротливо мерцали огоньки. Лениво побрёхивали псы. Там, где за Киевом находилось княжье село, горел костёр. Не иначе в ночное на первые выпасы выгнали табун.
В стороне усадьбы тиуна Чурилы темень.
С неба скатилась звезда, очертила дугу, скрылась за дальним лесом.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Русь начала XVI века. Идёт жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии - в монастырь отправит её. Станет его женой молодая Елена Глинская - будущая мать царя Ивана Грозного.
Роман современного писателя-историка Б. Тумасова рассказывает о жизни и судьбе князя Ивана Иоанновича (1458-1490), прозванного "Молодым", сына и соправителя великого московского князя Ивана III Васильевича. Если бы загадочная смерть не прервала в возрасте 30 лет жизнь молодого князя, в истории Руси никогда не появились бы страшные страницы тирании Ивана Грозного.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.