Земля несбывшихся надежд - [7]
Теперь он даже голову не повернул, чтобы посмотреть на меня. Остальная часть церемонии прошла как в тумане. Жених больше не пытался посмотреть мне в глаза своим сверлящим взглядом. И я тоже… Все оставшееся время церемонии я чувствовала себя так беззаботно, как и раньше, когда снова и снова ныряла в водопад за домом Рамеша.
В ту ночь я тихо лежала в темноте, когда он отбросил мою одежду и взгромоздился на меня. Он заглушил мой крик боли своей большой рукой, закрывшей мне рот. Я помню, что от его руки пахло молоком.
— Т-с-с-с… Больно бывает только в первый раз, — успокаивал он меня.
Муж был нежен, но мой детский разум был шокирован. Он сделал со мной то, что делают на улицах собаки, пока мы не начинаем лить на них воду, и они неохотно разделяются с разбухшей розовой плотью. Я ждала, что он вот-вот бесследно растворится, но его длинные зубы продолжали блестеть в темноте, а маленькие, как у крысы, внимательные глазки влажно мерцали. Иногда в темноте поблескивали золотые часы, которые так впечатлили мою маму. Я уставилась в эти открытые внимательные глаза, потом стала смотреть на его зубы. И все закончилось достаточно быстро.
Он лег на спину и обнял меня, как ребенка, который ушибся. Я лежала рядом с ним, напряженная и недвижимая, как полено. До этого я знала только мягкие объятия своей мамы, а тут резкость движений чужого мужчины… Когда его дыхание стало ровным, а конечности отяжелели, я аккуратно поднялась, чтобы не коснуться его, и на цыпочках подошла к зеркалу. Я в замешательстве смотрела на свое испуганное лицо, перепачканное слезами и косметикой. Что это он такое со мной сделал? Знала ли мама о том, что он будет со мной такое делать? И проделывал ли подобное мой отец с мамой? Я чувствовала себя грязной. По бедрам у меня стекала липкая жидкость вперемешку с кровью, и сильно болело между ног.
Снаружи при свете масляных ламп самые заядлые гуляки все еще смеялись и пили. В шкафу я нашла старое сари. Накинув на голову капюшон, я осторожно открыла дверь и выскользнула наружу. Я старалась двигаться бесшумно вдоль стены по холодному цементному полу, поэтому никто не обратил на меня внимания. Очень тихо я выскочила через задние ворота и вскоре стояла около колодца соседки Пунамы. Я разделась, дрожа как в лихорадке, и достала полное ведро мерцающей черной воды из глубокой ямы в земле. По мере того как ледяная вода стекала по моему телу, я начала рыдать. Гусиная кожа, покрывшая меня, только добавила неприятных ощущений. Я лила на себя ледяную воду до тех пор, пока мое тело полностью не онемело. Когда вода смыла с моего исстрадавшегося тела все слезы и кровь, я оделась и пошла обратно — в постель к мужу.
Он лежал на постели и мирно спал. Я посмотрела на его золотые часы. По крайней мере, я буду жить, как королева Малайи. Наверно, его дом находится на холме и такой большой, что одна только кухня в этом доме больше всего нашего дома. Я уже не ребенок, а женщина, а он — мой муж. Осторожно я протянула руку и провела пальцами по его широкому лбу. Его кожа была гладкой. Он не пошевелился. Успокоившись при мысли о кухне, которая больше всего нашего дома, я свернулась клубочком подальше от его большого тела и уснула глубоким сном.
Мы должны были уплыть через два дня, и работы у нас было много. Я редко видела своего мужа. Он казался мне черной тенью, которая простирала надо мной свои крылья в конце каждого дня, Не оставляя мне ни единого луча света, который ранее всегда наблюдал, как я засыпаю.
В утро нашего отъезда я сидела на заднем крыльце и смотрела на маму, которая была погружена в свои раздумья. Она чистила плиту так же, как она делала каждое утро, сколько я ее помнила. Но в то утро слезы капали у нее из глаз, оставляя на сари круглые следы. Я всегда знала, что не люблю своего отца, но не знала, что люблю маму настолько сильно. Как же больно мне будет с ней расставаться. Я вдруг отчетливо увидела, как она останется одна в нашем маленьком доме, будет готовить, шить, убирать и мыть. Но я ничего не могла с этим поделать. Я отвернулась в другую сторону и увидела, что грозовые тучи, собиравшиеся было над домом, уходят в сторону. В лесу сотни лягушек пели песни дружным хором, умоляя небеса еще раз раскрыться, чтобы лужи на земле смогли превратиться в настоящие лягушачьи бассейны. Я посмотрела вокруг — все здесь было мне знакомо: ровный цементный пол в нашем доме, плохо сложенные деревянные стены и старый деревянный стул, на который садилась мама, чтобы умастить мои волосы. Вдруг я почувствовала глубокую тоску. Кто будет расчесывать мои волосы? Для нас с мамой это был почти ритуал. Сдерживая слезы, я пообещала себе, что ничего не забуду из того, что сделала для меня моя мама. Я не забуду ее запах, вкус еды, которую ее натруженные пальцы вкладывали прямо мне в рот, ее прекрасные грустные глаза и все те почти сказочные истории, которые она хранила в золотом сундучке своей головы. Я села и на секунду представила себе своего дедушку, сидящего на белом коне, высокого и статного. Я подумала о том, что он мог бы мне дать в жизни. И мне стало жаль себя.
Когда я впервые увидела Уилла Монро, я приняла его за типичного придурка из Лос-Анджелеса - слишком красивый, слишком богатый, слишком любит свои пробиотические смузи из капусты. В следующий раз, столкнувшись с ним на родительском собрании его дочери (я - учитель, он - родитель), я заметила его стальные серые глаза, твёрдую грудь под накрахмаленной белой рубашкой и его предположительно свободный безымянный палец. И все, я попалась на крючок. Если бы мы были героями фильма, он бы соблазнил меня и взял прямо там, на столе директора.
Это история героя нашего времени со знаком минус. Роман Зудин молодой преуспевающий бизнесмен. Он хорош собой и пользуется успехом у женщин. Он встречает девушку, достойную большой и красивой любви, и добивается от нее ответного чувства. Но быть счастливым ему мешает страсть, которая живет в нем. Он не пропускает ни одной юбки и от каждой встречи старается взять максимум плотского удовольствия, не замечая, как опускается все ниже и разрушает самого себя. Сможет ли он победить в себе порок, — становится главным вопросом жизни. .
Говорят, от ненависти до любви один шаг. А что если во время этого шага под ногами путаются пять кошек? Тогда все становится намного и намного интереснее.
Дженнифер и Йен знакомы семь лет, и последние пять они ведут войну. Они — руководители двух команд одного и того же коммерческого банка Лондона, между которыми постоянно вспыхивают ссоры. Они ненавидят и не выносят друг друга, только и делают, что ставят друг другу палки в колеса. До тех пор, пока в один прекрасный момент их не заставляют работать вместе над общим проектом: управлять капиталами зажиточного аристократа, клиента их банка. Таким образом, им приходится проводить много времени вместе, даже после работы.
Каникулы-самое прекрасное время для студентов, но не для Тори. Выходя с них, все ее друзья делятся впечатлениями об отдыхе. Подруги взахлеб рассказывают о своих парнях, и Тори чувствует себя белой вороной. Выйдя с каникул, она четко решает изменить жизнь, но первое, что делает - это лжет о наличие молодого человека. Казалось бы, ничего плохого не сделала, чуть приврала. Однако подруги просят показать фото, но есть проблема - парня у Тори нет. Тогда, она идет на рискованный шаг и фотографирует симпатичного парнишку, которого видит впервые.
У Мии Ли есть тайна… Тайна, которую она скрывала с восьми лет, однако Мия больше не позволит этой тайне влиять на свою жизнь. Одно бесповоротное решение превращает Мию Ли в беглянку – казалось бы, это должно было ослабить и напугать ее, однако Мия еще никогда не была столь полна жизни. Под именем Пейдж Кессиди, Мия готова начать новую жизнь, в которой испорченное прошлое не сможет помешать ее блестящему будущему. Автобус дальнего следования увозит Пейдж из Лос-Анджелеса в Южный Бостон, штат Вирджиния, где начнется ее новая жизнь.