Земля необетованная - [66]

Среди мечетей, вонзающие в небо остроконечные пики минаретов, медресе82, восточных бань и множества караван-сараев сидят, лежат, стоят попрошайки. Милостыню здесь просят все, не гнушаются этим и состоятельные люди, довольно искусно переодевавшиеся в нищих. Трудно в столице отличить бедного перса от богатого по его одежде, вкусам, понятиям и желаниям, если он держится строгих правил мусульманского быта. И все же бедных здесь много больше, чем богатых, и больных больше, чем здоровых. А ещё одна отличительная черта иранцев – курение опиума – в стране насчитывалось до миллиона таких курильщиков.

Под платанами, раскинувших свои густые кроны вдоль одной из улиц, тянулся арык, по которому струилась мутная вода. Вдоль него. на тротуаре, прислонившись к стене, рядком сидели уличные писцы, и за плату тут же сочиняли для неграмотных жителей жалобы и прошения. Улица брала своё начало у площади Топ-Хане, затем огибала городской базар «Амир» и, петляя, невыразимо печально утыкалась в старое армянское кладбище. Армянским его называли больше по привычке – хоронили там всех, кто имел деньги.

На отрезке этой улицы, идущей вдоль базара, с наступлением дня и до поздней ночи всегда людно и шумно. С огромного базара доносится перестук молотков чеканщиков, наносящих витеиватые узоры на медной посуде, сюда же вплетаются выкрики зазывал лавок и харчевен. Ноздри щекочут пряные запахи, дым от поджариваемой на базаре баранины, запах кофе, приготавливаемый на раскалённом песке, ароматы фруктов.

Вот и сегодня, в лучах полуденного солнца, завернувшись в грязные халаты, накинутых поверх длинных до пят рубахах с обтрёпанными полами, выставив напоказ свои увечья, в ожидании подачки сидят попрошайки. Их много, но у каждого своё место, все знают друг друга и ревниво относятся к вновь прибывшим попрошайкам. Правда, как-то хромой молодой парень, Геворком назвавшийся, явно армянин и жалостливого вида, втиснулся недавно в их ряды, нагло расстелив на землю свой замызганный коврик. Нищие уж было хотели его выгнать, и намеревались даже побить, но посмотрев на его крепкие руки, решили повременить с расправой. А тут, как-то, к нему подошёл офицер, судя по погонам – советский, и тоже армянин, и этот офицер вывалил парню целую пригоршню мелких монет. Как только офицер ушёл, этот хромой тут же честно поделился со всеми, раздав каждому по монете. Это понравилось убогим, его оставили в своих рядах.

Геворк и сегодня сидел подле одного из нищих – старика, с одной рукой и несвежей повязкой на глазу. Рядом со стариком с утра пустовало место. – Где же Хасан? – в какой раз вопрошал у соседей хромой парень. Но те только пожимали плечами, не сильно расстраиваясь его отсутствием. Наконец, один из попрошаек вспомнил.

– Вах… Совсем забыл. Аллаху угодно было дать работу Хасану. Его наняли могилу копать на кладбище. Не будет его…

– Везёт, – подал голос один из нищих, проворчав: – И то хорошо… Нам больше достанется.

Но вот, попрошайки заметили двух пожилых персиянок, кутавшихся в просторные чёрные одежды. Впереди них с гордым видом шёл прилично одетый господин. Нищие тут же забеспокоились, стали поспешно принимать ещё более несчастный, жалостливый вид.

Подойдя к однорукому старику, господин надменно показал пальцем на пустующее возле него место, и произнёс: – А где?!..

– На кладбище, – промямлил нищий, явно недовольный отсутствием в руках господина милостыни.

?!..

– Могилу копает, – уточнил старик.

Господин что-то сказал женщинам, те кивнули, и господин продолжил свой путь, держа направление в сторону кладбища.

Вскоре, сидящий рядом со стариком хромой парень поднялся и, произнеся: – Пойду поищу Хасана, может и мне что перепадёт… – сильно хромая, заковылял вслед за господином.

Хасана, господин, действительно, нашёл на кладбище. Тот в одиночестве копал могилу. Выкинув из ямы очередную порцию земли, Хасан увидел над собой фигуру человека и, посчитав его за начальника кладбища, который будет требовать свою долю за рытьё, вздрогнул. Однако, присмотревшись, узнал в этом человеке знакомого господина. Тот иногда давал ему работу. Хасан успокоился.

Не здороваясь, господин с той же надменностью, что и с попрошайками ранее, спросил: – Когда закончишь?

– К вечеру, думаю, господин.

– Хорошо. Есть работа. Пойдём.

Бросив заступ83, могильщик поспешил за благодетелем.

Давая возможность Хасану договориться с господином, Геворк не решился сразу подойти к своему собрату по промыслу. Стал наблюдать за ним со стороны, спрятавшись за высокими кустами и густой кроной дерева, растущего рядом с соседним памятником.

Вскоре господин и Хасан подошли к забору, ограждавшему кладбище. Геворк увидел, как важный господин ткнул пальцем в свободное место между двумя старыми могилами.

– Копай здесь, Хасан. Время есть. Знакомый мой сильно болен… И вот-вот… В общем, завтра приступай, – с трудом разобрал Геворк надменный голос господина.

– Сделаю, господин быстро, можете не сомневаться, – заискивающе ответил Хасан.

– Сделанное быстро – это от шайтана, медленно – от Бога! Запомни эти слова глупец, – назидательно произнёс господин, и степенно направился к выходу.