Земля любви - [17]

— Только вы не задерживайтесь, мы так красиво убрали для вас комнату, — сказала Мария.

— Извините, сеньора, но ночевать мы будем не здесь, — сухо обронил Матео и пошел вперед по тропинке, ведущей к поселку.

Да-а, семейная жизнь Розаны начиналась вовсе не с роз.

Среди своих Матео повеселел и охотно отвечал на соленые шуточки, которые сыпались со всех сторон и которых, слава Богу, Розана не понимала. Суть их сводилась к тому, что многие хотели бы быть на его месте и заняться той же работой, которая ему предстояла. Ему советовали не ударить в грязь лицом и не ронять марку. Словом, шла обычная свадебная трепотня, которая всех веселит и заставляет хохотать во все горло. Мужчины и хохотали, а Розана все думала, когда же кончится это мучение и они наконец пойдут домой. Наконец она пригрозила, что уйдет одна, но Матео подхватил ее на руки и прижал к себе, заметив:

— Нет, теперь ты от меня не уйдешь! Ты узнаешь, что значит иметь дело с настоящим мужчиной.

Леонора и Бартоло уступили молодым свою спальню, они были искренне рады за своего земляка.

— Стерпится — слюбится, — заметил Бартоло. — Вон какая она красавица, у всех здесь слюнки потекли!

Как ни старалась Розана поставить на своем, ничего у нее не вышло, они остались ночевать в поселке и легли на постель, которую постелила Леонора.

Ночь эту Розана запомнила надолго. Долго копил Матео и страсть, и злобу, но в эту ночь он любил Розану — любил, как любил бы Жулиану, будь она рядом с ним.

Ласково и нежно вел он девушку к роковому перевалу, за которым начинается женская жизнь, и был рад, когда она забилась и затрепетала у него в руках, но не от боли, а от наслаждения.

Гордая, ломливая Розана покорилась Матео и доверилась тем глубинным телесным доверием, которое связывает мужа и жену. И засыпая на руке мужа, она была счастлива.

Поутру Матео собственноручно вывесил их простыню за окно — пусть все увидят, что он не нарушал девичьей чести. А потом он забрал эту простыню с собой и приказал жене:

— Пошли!

— Отдай мне простыню, я ее постираю, — умоляла Розана.

Но Матео и не смотрел на нее, скорым шагом торопился он к дому, и Розана едва поспевала за ним.

Матео вошел в столовую, где вся семья сидела за завтраком, и развернул простыню.

— Что это? — спросил Гумерсинду.

— Доказательство, что я говорил правду, а ваша дочь лгала, — ответил Матео. — Мне очень жаль, сеньор, что вы меня не послушали.

У Розаны были полные слез глаза, щеки ее полыхали.

— Эх, дочка, дочка! — только и сказал Гумерсинду. — Ты сама выбрала свою судьбу.

Мария ничего не сказала, но было видно, что она готова поколотить свою безумную дочь.

Анжелика во все глаза смотрела на испачканную простыню. Кровь? Так, значит, и ей предстоит кровавое испытание? Нет, нет, она такого не хочет! Лучше уж она уйдет в монастырь!

Мария подошла к Розане и вывела ее из столовой, отвела в комнату и сказала:

— Слушай меня внимательно! Попробуй теперь хоть слово сказать против мужа! Попробуй только пожаловаться на него! Ты сама нашла его и будешь жить с ним там, где он захочет! Поняла?

Розана потупилась, потом подняла голову и сказала:

— Матео — мой муж, он не услышит от меня ни одной жалобы. Другие тоже!

Мария изумленно посмотрела на дочь. Она не ожидала от нее такой кротости, но выразить своего удивления не успела, потому что прибежала служанка звать Розану к отцу.

За это время Гумерсинду поговорил с Матео. Ему было стыдно из-за того, что он пошел на поводу у взбалмошной девчонки, лишил Жулиану мужа, ребенка — отца, но теперь уж ничего не поделаешь: его дочь тоже стала женщиной, тоже, возможно, зачала, и главное было — найти взаимопонимание, поэтому сначала он извинился, а потом, разведя руками, сказал:

— Но правда-то все равно в том, что ты у нее первый мужчина, и моя дочь любит тебя больше, чем твоя Жулиан, которая поторопилась выйти замуж, как только оказалась в Бразилии. Верно я говорю?

— Верно, — честно признал Матео.

— Ну так и будем говорить как тесть с зятем. Однако я хочу, чтобы при нашем разговоре присутствовала и Розанд. са Матео не возражал. Во время этой беседы с тестем он отказался от свадебного путешествия в Европу и попросил дать ему возможность самому решать проблемы итальянских работников.

— Попробуй, сынок, — сказал ему Гумерсинду.

И вот тут Матео просиял, подумав, что в первую очередь займется земельными наделами.

Гумерсинду же подумал, что из этого парня получится недурной помощник, лишь бы только сложилась его жизнь с Розаной.

Но семейная жизнь Розаны явно не ладилась. Матео с той самой первой ночи больше не приближался к ней.

— Я поклялся, что и пальцем тебя не коснусь, дорогая, — сказал он. — И ты увидишь, что так оно и будет.

Кому могла пожаловаться Розана? Никому. Она сама постелила себе эту постель, и спать ей теперь было холодно и жестко.

— А вот Анжелика и вовсе отказалась стелить себе брачную постель и была готова разорвать помолвку, так напугала ее кровавая простыня сестры. Услышав от дочери такое чуть ли не в канун свадьбы, Гумерсинду схватился за голову:

— Только этого позора мне еще не хватало! Разорвать помолвку! Да ты в уме ли, дочка?! — закричал он. — За что мне такое наказание? Ну-ка, вразуми ее, Мария.