Земля – лишь ферма - [7]

– Ты чувствуешь легкость и освобождение от всего мирского. Ты – сгусток энергии, вырвавшийся из физической оболочки и способный перемещаться, куда пожелаешь. Будь то любые планеты и созвездия, временные эпохи и измерения. Помни, я с тобой… и ничего не бойся. В любой момент ты можешь все остановить или вернуться обратно. Сейчас я хочу, чтобы ты перенесся в тот день, когда расстался со своими родителями.

Передо мной вдруг замелькали события и лица из прошлого, как кадры кинофильма, которые кто-то перематывает вспять. Я увидел армейских друзей и адскую муштру, через которую нам вместе пришлось пройти. Дашку, толкающую умные речи. Детдом и строгую, но справедливую воспитательницу, заменившую мне мать. В конце концов желаемый результат был достигнут: с разумом взрослого я вселился в тело себя десятилетнего.

– Что ты видишь? Где находишься?

– Я стою возле собачьей конуры во дворе дома и держу в руках баскетбольный мяч. Старый облезлый пес бегает вокруг меня, виляет хвостом и гремит цепью. Он мне кажется огромным, но совершенно безобидным. Припекает солнце. Все зеленеет, цветет и пахнет. Мне хорошо. Чувствую в себе неиссякаемую энергию, которая так и рвется наружу. Мне хочется прыгать, бегать, подбрасывать мяч…

– Это тот дом, который ты видел во сне?

– Да. Один в один.

– Во дворе есть какие-нибудь люди?

– Нет.

– Хорошо. Теперь прокрутим время немного вперед. На пару часов.

– Я уже в доме. Сижу на табуретке в кухне и пью молоко с пряником. У плиты готовит какая-то женщина. И пока я наблюдаю только ее спину. Хотя… да, вот она обернулась. Подошла ко мне, погладила по голове и поцеловала в щеку, – говоря задумчиво, я вглядывался в ее лицо, пытаясь вспомнить, откуда мне так хорошо знакомы его черты. Женщина спросила, не хочу ли я еще пряников, и прояснение нагрянуло сию же секунду. Ее голос помог тому случиться. – Я не верю, док…

– Что? Ты узнал ее? Это твоя мать?

– Да.

– Понимаю, эмоции тебя переполняют, но нужно продолжать.

– Не беспокойся, я в порядке. Сейчас иду в зал. За столом сидят двое мужчин. Один из них подхватил меня и посадил к себе на колени. Его я тоже узнал. Он мой отец.

– Кто же второй?

– Не знаю, мне он незнаком. Отец называет его Максимом. Не могу точно разобрать, о чем общаются, но они довольно уважительно друг к другу относятся. Шутят иногда. Похоже, они друзья.

– Или родственники.

– Может, и так, но пока об этом ни слова.

– Ничего, еще выясним.

– Мать пришла. Поставив на стол несколько блюд и графин с каким-то зельем, она снова удалилась на кухню. А отец, наполнив стопки, начал выпроваживать меня погулять.

– Имена родителей упоминались?

– Да. Мать зовут Светлана, а отца – Сергей.

– Молодец. Дальше тебе будет нелегко, но эта деталь не менее важна. Постарайся вспомнить название деревни. Ты должен его знать. Возможно, от кого-то когда-то слышал или же видел при въезде на указателе… Да, точно! Сконцентрируйся именно на указателе. Просто так бы он тебе не снился.

В ответ я только промычал.

– Не сдавайся, Никита. Отбрось все лишнее. Очисти разум и сосредоточься.

Сопровождая свои усилия постаныванием и невнятным бормотанием, я отыскал нужный эпизод.

– Ну как, что-то проясняется? – не вытерпела она.

– Ага…

– Где ты сейчас?

– В автобусе. Мать сидит рядом у окна. Не знаю, куда мы направляемся, но деревня осталась позади. А вот и указатель проезжаем…

– Что на нем?

– Он по другую сторону автобуса, поэтому вижу я его только мельком. Да еще и автобус, как назло, битком набитый. Уже несколько раз прокрутил этот момент – и все безрезультатно. Я не успеваю рассмотреть надпись.

– А успевать и не надо. Постарайся замедлить происходящее или даже остановить. Прими тот факт, что ты являешься хозяином своих воспоминаний и вправе делать с ними все, что угодно.

– Да-да, я понял. И знаешь, по-моему, начинает получаться. Так. Ага. Уже близко, – промямлил я. – Вот оно, есть!

– Ну же, говори название!

– Потрошино.

– Отлично!

Далее пошло-поехало. По отработанному сценарию мы вычислили и мою настоящую фамилию, звучащую довольно незамысловато – Федоров, и расположение деревни, находившейся в пятидесяти километрах к востоку от Москвы, и даже численность населения, произнесенную председателем сельского совета на праздновании Масленицы. В поселке тогда проживало чуть больше трехсот человек.

По мере погружения в прошлое я хотел знать все больше и больше. Но неожиданно раздался звон будильника, вырвавшийся из той же реальности, откуда доносился пытливый монотонный голос. Прекратив раздражающее дребезжание, Натали прошипела пару нецензурных слов и обратилась ко мне:

– На сегодня хватит. На счет три ты откроешь глаза и будешь помнить все, что увидел. Раз! Изображение искажается. Картинки и образы плавно сменяются ярким белым светом. Два! Твое сознание вновь обретает тело, но уже обновленное, абсолютно здоровое, полное сил и энергии. Три!

Докторша хлопнула в ладоши, и мои веки распахнулись. С недоумением взглянув на нее, я произнес первое, что пришло в голову:

– Натали, ты не только самая сексуальная врачиха из всех, которых мне доводилось видеть, ты еще и самая гениальная!

– Знаю, – улыбнулась она. – Но, к сожалению, мы так и не выяснили главное: почему ты лишился родителей? Ведь у вас семья была довольно крепкая и благополучная. Тебя любили. О тебе заботились. Очень странно.