Земля и небо Водопьянова - [32]

В начале августа 1941 года Водопьянов доложил в Ставку о готовности к боевым действиям. Сталин отдал приказ о нанесении бомбового удара по Берлину. В приказе было сказано:

«Т-щу Водопьянову

Обязать 81 авиадивизию во главе с командиром дивизии т. Водопьяновым с 9. VIII или в один из следующих дней, в зависимости от условий погоды, произвести налет на Берлин. При налете кроме фугасных бомб обязательно сбросить на Берлин также зажигательные бомбы малого и большого калибра. В случае, если моторы начнут сдавать по пути на Берлин, иметь в качестве запасной цели для бомбежки г. Кенигсберг. 8.8.41. И. Сталин»…

Самолеты водопьяновской дивизии приземляются на аэродроме в Пушкине, под Ленинградом. Десять часов вечера 9 августа 1941 года. Произведена дозаправка самолетов горючим, подвешены по шесть штук авиационных бомб весом по полтонны каждая. Экипажи обеспечены пайками и неприкосновенным запасом продовольствия, всегда необходимым на крайний случай. Выстроившимся экипажам зачитан приказ. Вот уже самолеты поочередно взлетают в сторону, где стоит бывший царскосельский лицей, в котором учился Пушкин…

…В послевоенное время Водопьянов, работая с архивными материалами, печатными источниками, каждый раз находил все новые подтверждения того, как методично и последовательно Германия наращивала свою военную мощь. В его тетради, куда он выписывал сведения о прошедшей войне, появились такие данные:

«По условиям Версальского договора после поражения в войне 1914–1918 годов, в которой Германия была побеждена, ей запрещалось иметь военную авиацию. Но сначала нелегально, под видом развития транспортной авиации, при финансовой поддержке США, а в тридцатые годы уже открыто Германия создавала свою военную авиацию. К имеющимся авиационным фирмам «Хейнкель», «Юнкере», «Дорнье», «БМВ» добавляются вновь созданные «Фокке-Вульф» (1924), «Арадо» (1925), «Мессершмитт» (1926), а также самолетостроительные и моторостроительные заводы. Выпуск самолетов в 1935 году по сравнению с 1933 годом увеличился примерно в десять раз. Началось активное строительство военных аэродромов и авиабаз. Главнокомандующий военно-воздушными силами генерал-полковник Геринг, «выступления» которого войдут потом в материалы Нюрнбергского процесса, скажет: «Я намереваюсь создать военно-воздушные силы, которые, когда пробьет час, обрушатся на врага, подобно карающей деснице возмездия. Противник должен считать себя побежденным еще до того, как он начнет сражаться».

…Мерно ревели моторы в заоблачной выси. Водопьянов сидел за штурвалом. Посмотрел на часы — далеко за полночь. Время, удобное для выполнения операции, Берлин — в двадцати минутах лета. Неожиданно послышались перебои в двигателе, который вскоре совсем остановится. Что ж, в авиации это случается, главное — не паниковать. Двигатель работает на «своей», расчетной высоте, а на другой нередко неохотно. Сейчас, чтобы меньше был слышен шум, летели несколько выше обычного. Водопьянов прекрасно понимал: опустись на несколько сот метров — и снова оживет мотор. Но когда речь идет об обязательности выполнения задания, лучше действовать с упреждением. Только нужно балансировать тяги, так как два работающих двигателя перетягивают один, отклоняя самолет в свою сторону.

К Берлину подлетели в точно назначенное время недаром заранее прорабатывается задание и прокладывается маршрут. Учитывается погода, рассчитывается время бомбометания. У каждого самолета свое время взлета, своя высота полета… Вот уже открываются люки, вниз летят бомбы, самолет взмывает вверх от облегчения. Проходит с десяток секунд. Сотнями огней вспыхивает небо — это с земли вражеская противовоздушная оборона включила прожекторы, лучи беспорядочно бегают туда и сюда, а трассирующие снаряды зениток прошивают небо световыми лентами со всех сторон. Ощущение жуткое: ты пойман в при' целы всех зениток и по тебе разом открыли огонь из всех орудий. Рядом с тобой, чуть справа, слева, позади, впереди, образуются огненные шатры — это разрываются снаряды. Уберечься от осколков при такой интенсивной стрельбе практически невозможно. Даже без прямого попадания осколками здорово изрешетит самолет. И этого бывает достаточно, чтобы совсем вывести его из строя.

Прожекторы не прекращают поиск целей, а когда находят, то тут же начинается шквальная стрельба зенитной артиллерии. Тогда в кабине самолета делается светло, как днем, экипаж ослепляется, становится неспособным к визуальному самолетовождению, теперь единственное спасение — довериться приборам, перейти на слепой полет. Но при этом нужно особенно внимательно следить за приборной доской, иначе потеряешь пространственное положение самолета, и помнить, что по тебе стреляют, хотят сбить, — надо постараться выйти из освещенной зоны.

Когда он летел бомбить Берлин, то, конечно, не думал о силе врага, не до этого было. Потом, сопоставляя данные по вооружениям, он мог еще объективнее представить, как трудно было Советскому Союзу, не вполне еще подготовленному к войне, сломить хребет такому дикому и опасному зверю, как германский фашизм. В свою тетрадь он занес некоторые факты, иллюстрирующие накопление мощи Германией: