Земля горячая - [7]
Катер наш тем временем подходил к барам. Видно было, как река яростно сшибалась с океаном. Бедовое место! Я бросила взгляд на рубку. Рядом с капитаном у штурвального колеса стоял Булатов, покрасневший, злой. Я поняла — он слышал разговор парней. А они, не подозревая этого, продолжали спор:
— Я не говорю — работает он, может быть, и много, но и кровушки нашего брата не жалеет, за человека не считает портовика, чуть ли не в каждом видит лентяя, симулянта, а иногда и того хуже. Вспомни-ка: для красного уголка техбазы купили на наши профсоюзные деньги магнитофон и киносъемочную камеру, так Булатов все забрал себе домой, — мол, не испортили бы работяги дорогих вещей. А ты поспрошай у ваших там, — наверно, уже прикарманил он эти штуковины при передаче дел рыбаков морякам. Профсоюзы-то разные…
Я сделала шаг вперед и едва не оборвала критикана — да как он смеет порочить хорошего человека! Но спорщики не дали мне и слова выговорить.
— Так все-таки пойдешь работать к Булатову? Я завтра перехожу в общежитие порта.
— Через годик, когда его не будет, может, и пойду.
— А если он и тогда будет?
— Посмотрю.
— Ну и тип же ты — хочешь на все готовенькое пришвартоваться.
— Не скули. Я не могу с ним работать, вот и все.
— Ну и катись!..
В это время катер уже подходил к причалу порта. На палубе появился нахохлившийся Булатов. Валко шагнув к парням, он зыкнул на того, кто нелестно отзывался о нем:
— В таких подонках, как ты, не нуждаемся… И через год к порту близко не подходи, и через два, а увижу, что на моих катерах шастаешь, — за борт спущу.
— Глядите, товарищ начальник, как бы вас не спустили. На Гремучей скользкие бережка!
Булатов, гневно сверкая глазами, сошел на берег, за ним сошла и я. Парни задержались на катере.
У причала — горы клепки, бочек, соли. Грузчики укладывали клепку из баржи в штабеля. Булатов, очевидно на минуту забыв о неприятной стычке, сразу очутился в родной стихии: остановился и, как я заметила, с наслаждением вдохнул смолистый запах свежего дерева. Лицо его от этого сразу подобрело. Семен Антонович взял связку клепки, подержал, любовно разглядывая, лаская взглядом каждую дощечку.
— Хороша! — сказал он и подбросил связку на руках. — Сколько прибыло барж? — спросил он у приемосдатчицы.
— Две.
— Ну и молодцы. А вы, хлопцы, поживей выгружайте. Причалы надо освобождать.
Он долго еще ходил по берегу, любовался добротной клепкой, видно, никак не мог надышаться ароматом свежих досок. Так наслаждается запахом хлеба нового урожая хозяин поля, знающий цену большому труду. Что ж, пожалуй, это так: Семен Антонович работает на севере давно, понимает, чем живет голубая нива, как нужны рыбаку тара и соль, как ждут их где-нибудь в Олюторке или бухте Лаврова.
Почему-то в эту минуту мне стал ясен огромный смысл того, зачем приехали мы сюда из Панина. Ведь портовики Усть-Гремучего дают жизнь всему побережью. В сопках и тундре нет железных дорог, не пройти автомашинам — все идет через наш порт: и книги, и хлеб, и соль, и весточки с далекого материка. Трудно тут, очень трудно — только-только начинается все. И люди не ангелы. Сама обстановка заставляет человека быть суровым, требовательным к себе и к другим.
«Чего он ругал Булатова? — подумала я о парне. — Попробовал бы сам стать на место Семена Антоновича, сразу бы голову потерял: ни жилья для людей, ни хороших складских помещений. Вон соль лежит под открытым небом… Ничего, справимся. Рукава только надо засучить как следует».
Я поняла, что работать придется в нелегких условиях, но знала — не спаникую. Маму решила отправить в Москву: в палатке жить не с ее здоровьем.
Через несколько дней я проводила ее в путь-дорогу на буксире «Сахалинец». Конечно, ей не хотелось уезжать. Она все думала, как бы помочь нам.
И когда «Сахалинец» вышел из баров, я, стоя на берегу океана, около палатки, подумала: «Вот и мама уехала… Как же я теперь?..» Думала еще я и о том времени, когда она приедет ко мне снова и на месте, где я стою, будут высокие дома, а там, сзади, на берегу неспокойной красивой реки Гремучей, большие причалы с огромными портальными кранами, быстро выгружающими океанские суда.
Порт будет!
Шумит океан. Он никогда не бывает тихим. Так и кажется, что вся его бездонная громада сейчас вот поднатужится, станет на дыбы и захлестнет узкую полоску земли из голубого песка и гальки. Но океан не захлестывает ее, а с каждой волной намывает все новые и новые пласты песка, расширяя косу.
Поколение за поколением едут на Камчатку люди. Многие из них, наиболее сильные и смелые, оседают, родятся у них дети, и земля эта становится их отчим краем. Я смотрю на обжитую полоску и начинаю понимать, как создается земная твердь. Я начинаю вдруг чувствовать огромное превосходство этой маленькой полоски земли над океаном…
ГЛАВА III
Хорош сентябрь на Камчатке! Загостилось ласковое солнышко в Усть-Гремучем. Океан и река притихли, словно посветлели перед каким-то большим праздником, а долина и предгорье стали будто еще наряднее.
Я стою у усть-гремучинского пирса и смотрю на небо. Оно бездонное, глубокое, синее и чистое. Далекий горизонт слегка окутан лиловатой дымкой. С причалов видны в просветлевшей долине серебряные изгибы реки. Сопки будто стали ближе, четче. Зазубрины гольцов маячат в поднебесье. Горда и красива Камчатка в дни безветрия и тишины. Впереди и туманы, и мокрый снег, и студеные штормы, а сейчас хорошо, очень хорошо! Вода ясна и тиха. Как под стеклом, виднеется галечное дно. Бесшумно падают, текут на поблекшую траву с деревьев листья. Сорвется лист и долго кружится в воздухе, будто выбирает место, куда бы получше упасть. Шорох и шелест, золото и синева…
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
Читателям хорошо известны романы Михаила Коршунова «Бульвар под ливнем», «Подростки», сборники его повестей и рассказов. Действие нового романа «Автограф» происходит в сегодняшней Москве. Одна из центральных проблем, которую ставит в своем произведении автор — место художника в современном обществе.
Владимира Войновича, как автора, не надо представлять. Кто не читал — сам виноват. А что такое сказки, знает каждый ребенок! Хотя эти сказки следует все-таки сначала прочитать: слишком не реальные, слишком грустные, слишком на смех.
Зафесов Геннадий Рамазанович родился в 1936 году в ауле Кошехабль Кошехабльского района Адыгейской автономной области. Окончил юридический факультет МГУ. Работал по специальности. Был на комсомольской работе. Учился в аспирантуре Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. Кандидат экономических наук В 1965 году пришел в «Правду». С 1968 по 1976 год был собственным корреспондентом в Республике Куба и странах Центральной Америки. С 1978 по 1986 год — собственный корреспондент «Правды» в Италии.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.