Земля горячая - [29]
— Шура, кто это? — спросила я.
Подруга пожала плечами.
— Первый раз вижу. По фамилии будто Бакланов…
Шура смотрит на собравшихся отсутствующим взглядом. Мысли ее далеко-далеко… Я ее понимаю: на днях Шура едет во Владивосток на профсоюзную конференцию — вчера наши портовики выдвинули ее делегатом. В воображении Шуры, наверно, уже сверкают огни большого города, видятся оживленные фойе театров…
Я поискала взглядом Куща, чтобы после узнать у него что-нибудь о выступавшем товарище, но Куща не было. Потом я вспомнила — ведь он же беспартийный…
Собрание между тем шло своим чередом. Состоялись выборы партбюро. Избрали семь человек, в том числе Толю Пышного, меня и того мужчину, который критиковал Булатова. Теперь я уже явственно услышала его фамилию — Бакланов… Все разошлись, остались только члены нового бюро. Секретарем партбюро инструктор райкома предложил избрать Толю. И вот Толя, теперь уже не Толя, а Анатолий Иванович, краснея, что-то бормочет: «Не справиться, не работал», — а инструктор райкома твердит:
— Справитесь! Двух месяцев нет, как приехали, а посмотрите, сколько вами сделано. Да и заместитель у вас что надо, — улыбаясь, кивает он на меня.
Услышав похвалу, я зло взглянула на инструктора, почувствовав, как вспыхнули мои уши. Не люблю, когда меня хвалят. В такие минуты я готова провалиться сквозь землю.
В это время Булатов взял слово. И что же? Вместо того чтобы подбодрить Толю, он обрушивается на Бакланова с упреками, что тот, не зная обстановки на Камчатке, начинает критиковать руководство порта. Толя тут же остановил Булатова:
— Стоп, Семен Антонович! А ведь товарищ Бакланов прав, да-да, прав, и мы во всем его поддержим!
Булатов разъярился.
— Видали?! — крикнул он представителю райкома. — Против меня уже и коалицию создают!
Все переглянулись — и хохот, а Толя, постучав о стол карандашом, сказал:
— Поздно вновь открывать прения, пошли по домам, разберемся завтра.
…Так я впервые узнала хорошего человека, начальника портофлота Александра Егоровича Бакланова. Жил он вместе с приехавшим лоцманом в своем кабинете, на лесном причале, и теперь частенько после обхода территории я забегала к ним. Мужчины угощали меня дичью. Хозяйничали они сами, по очереди, и интересно было наблюдать, как пожилые люди, привыкшие в семье к тому, чтобы за ними ухаживали, неловко, неумело готовили, а потом мыли посуду. У всех во Владивостоке были семьи, их ждали с последним пароходом с часу на час. И вот вчера последний в эту навигацию пассажирский пароход пришел в Усть-Гремучий. Бакланов получил комнату в одном коридорчике со мной. Комната шестнадцать метров, а в семье Бакланова шесть человек, но все рады и такому углу, смеются, втаскивая свои вещи.
Наталья Ивановна, жена Александра Егоровича, оказалась молодой симпатичной женщиной, правда немного полноватой для своих лет. Девочки Лида и Лена, сын Шурка и бабушка — все очень приветливы. Шурка похож на отца, даже походка — и та Александра Егоровича. Лида молчалива, все делает не торопясь, с толком. Лена — огонь. Шурке — хоть он и мальчишка — далеко до нее: ох, и быстра же, и любознательна! Я не успевала отвечать на ее вопросы, потом, основательно утомившись, спросила:
— Лена, ты не устала?
Она расхохоталась и повисла у меня на шее.
С приездом Баклановых для меня началась самая счастливая пора моей жизни на Камчатке. В нашем бараке, где жили Ваня Толман с Наташей, Баклановы, мы с Валькой и Шура с Аллочкой, появилось столько уюта и ласки, что мы никак не могли нарадоваться.
Я часто разговаривала с Натальей Ивановной, узнала у нее, что во Владивостоке они оставили трехкомнатную квартиру со всеми удобствами, а здесь пришлось втиснуться в маленькую комнатенку, но ребята, да и взрослые не унывали, старались довольствоваться тем, что есть. Шурка с жадностью начал изучать окрестности, расспрашивал у всех об истории Усть-Гремучего, когда и как возник он, и очень обиделся на меня за то, что я не смогла толково объяснить ему, в кои годы был построен в Усть-Гремучем маяк и сколько лет работает смотрителем Слива.
— Тоже мне камчадалы! — нахмурился он и ушел.
Рядом со мной стоял Валентин. Глядя на обидевшегося Шурку, он рассмеялся. Сегодня у Валентина отличное настроение. Я, обходя перед обедом территорию порта и наблюдая, хорошо ли складируются грузы, на минутку заглянула в механические мастерские и увидела Вальку, разбирающего дизель со своего катера. Он так увлеченно работал, что не заметил моего прихода. Я пригляделась к движению его рук и к тому, с какой лаской отвинчивал он в дизеле каждую шайбочку, с какой заботливостью протирал ее и клал в большой квадратный черный ящик. Было холодно, но мне казалось, что за работой он не замечает холода.
— Валь, домой пойдем вместе?
Он вздрогнул, обрадованно взглянул на меня и, аккуратно укрывая мотор и ящик с разобранными частями, сказал:
— Пошли, Галинка, пошли.
— А почему ты работаешь один?
— Механиков не хватает, а мне и лучше: когда я сам разберу и соберу дизель, буду знать, чем и как он дышит. Люблю я машину, Галка!
Глаза его радостно поблескивали. Вот он какой, мой Валька!
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.