Земля горячая - [123]
— Нет, Виктор, он не будет меня упрекать, я все сделаю для этого…
— Правильно, Галина Ивановна. Так вот, если потребуется помощь, мы готовы…
— Спасибо, Виктор.
Покровский-Дубровский как-то устало улыбнулся.
— Иду. К вам Крылов направляется, а я не хочу ему на глаза попадаться в таком виде…
— Иди, — сказала я. — Только прошу тебя — не пей. Вот увидишь — все будет хорошо…
Виктор улыбнулся, пожал плечами и направился к складам.
…Порт, проснувшись, разминал могучие плечи. С речного причала, где я стою, Усть-Гремучий весь на виду. У пирсов — корабли, баржи, катера. Над судами простерли свои стальные руки краны! Над берегом режет воздух чайка… Алый луч утренней зари касается ее крыльев. Люди, один за другим, потянулись длинной цепочкой к проходной. Хорошо видно, как спецовки, пиджаки, гимнастерки, форменки быстро исчезают в проходной. Вот побежали опаздывающие на работу девчата-приемосдатчицы. Потом неторопливо, с достоинством, зашагала портовая интеллигенция. Мелькали портфели, мичманки, белоснежные воротнички. Со стороны баров уже нарастает шум. Краны, лебедки, автопогрузчики, грузовики уже начинают свой неумолчный железный гомон…
Замечтавшись, я даже не заметила Лешку.
— Здорово, Галя! Извини, что рано поднял с постели. Нужна ты мне позарез! — и Лешка провел ребром ладони по горлу. — Понимаешь, выбрали меня комсоргом порта, а я не знаю, с чего начинать. Ты ведь три года в Панине занималась этим делом. Помню, работа у тебя кипела, как бурун от винта. Подскажи, очень тебя прошу.
«Справится ли он с этим поручением? Не вышло бы как у Толи, — подумала я. — Нет, Лешка не такой, молодежь знает его, верит ему. А уж если говорить насчет умения, так я тоже не была всезнайкой. И мне в Панине доставалось на орехи…»
Лешка, тяжело вздохнув, сказал:
— Сорок комсомольцев пришли на первое собрание. Это вместо двухсот! Соображаешь? Что делать? Досада меня взяла: и на кой черт, думаю, все это мне сдалось? Ну, переизберут, турнут пораньше — не беда, кроме лишних шишек ничего не потеряю. Так примерно и порешили. А встретился с Баклановым — стыдно стало. «Что, сдрейфил?» — спрашивает. А я стою и молчу.
— То-то, смотрю я, похудел ты, — засмеялась я.
— А ты что думаешь — и верно, похудел!
Я взяла Лешку под руку, и мы пошли к управлению. Я поведала Лешке обо всем, с чем приходилось мне сталкиваться, когда была я комсоргом в Панине. Рассказывала обо всем, до мелочей.
Порт шумит, грохочет… С барж, плашкоутов, из дверей складов, откуда-то сверху то и дело прорывается сквозь шум: «Здорово, секретарь!» «Привет, Леха!» «Зайди!..» Лешка рассеянно кивает в ответ, внимательно слушая мой рассказ.
— Да, чуть не забыл, — сказал он вдруг. — Понимаешь, с членами комитета тоже беда. Стал я их распекать, что плохо работают, а Сашка Бес состроил святую рожу и говорит: «Ты секретарь, всему голова, ты и начинай крутиться, а мы что, «шестеренки», дадут ход — не подведем». И остальные в ту же дуду. Как сговорились. А ведь у нас две сотни комсомольцев — тоже ждут, как новая метла мести будет. Но собрание все-таки провели. Шумели, конечно: скука у нас, портовая столовка никудышная. После всей этой говорильни спели комсомольские песни — и по домам. Петь-то приятно — да ведь дело надо делать. Очень хочется, Галка, делать людям хорошее, черт возьми! Надо действовать, надо и грузчиков расшевелить.
Я подумала о Покровском-Дубровском — было бы здорово к Лешке его пристроить. Будет помогать комсоргу — сразу забудет о своем одиночестве. И Лешка его из поля зрения не выпустит.
— Вот о чем еще хочу я посоветоваться: какой, по-твоему, шаг нужно нам сделать, чтобы сдвинуться с места?
— Да ты уже сдвинулся… — сказала я, но тут незнакомый высокий парень крикнул:
— Привет комсоргу!
— Здорово, бригадир!
Мы остановились. Молодой грузчик с открытым, добродушным лицом весело смотрел на Лешку.
— Ну, как вчера? — спросил комсорг.
— Нормально! Отработали смену на «Тургеневе», — начал рассказывать парень, — приходит начальник района: «Ребята, выручайте, некого ставить, а разгрузить судно во что бы то ни стало надо сегодня!» Ну и остались, пока не добили Не знаю, процентов, наверно, полтораста дали…
— Молотки! Так не забудь — в семь свадьба, приходи с ребятами.
— Ясно!
Когда мы направились дальше, Лешка сказал:
— Демобилизованный моряк, служил на Камчатке, ну и решил поработать, бригаду свою сколотил. Старики над ребятами посмеивались: «Дня три побалуются — и дух вон». И, знаешь, не зря говорили: ребята хотя и здоровые, а жилы на руках все равно распухают — механизация механизацией, а в трюме пока что нужны руки. Если, например, бревна грузят, надо сначала охватить каждое чалкой, а уж потом только кран выдерет его из общей кучи. И так с утра до вечера. И представь себе — на перекурах его ребята как ни в чем не бывало хохочут, друг друга подкалывают. Черти, ей-богу черти! Это на работе. А вот чем их занять после — ума не приложу. В Панине, помню, комсомолия была победовей. Как мы там начинали? Ну-ка, вспоминай!
— Да ничего особенного и не было, Леша, — ответила я. — Ну, самодеятельность, всякие викторины, часто о стихах спорили, о кино. Так и начинали. Потом кто-то из нас придумал создать комсомольский отдел кадров; и еще добились, чтобы в каждом новом доме нам выделяли по одной квартире…
В повести «Меж крутых бережков» рассказывается о судьбе современной деревенской молодежи, о выборе ею после окончания школы своего жизненного пути, о любви к родному краю, о творческом труде. Наиболее удачным и запоминающимся получился образ десятиклассницы Фени, простой советской девушки из деревни. Феня предстает перед читателем натурой чистой, целеустремленной и твердой в своих убеждениях. Такие, как Феня, не пойдут против своей совести, не подведут друзей, не склонят головы перед трудностями и сложностями жизни. Василия Золотова читатели знают по книгам «Там, где шумит море», «Земля горячая», «Придет и твоя весна» и др.
"Самое главное – уверенно желать. Только тогда сбывается желаемое. Когда человек перестает чувствовать себя всемогущим хозяином планеты, он делается беспомощным подданным ее. И еще: когда человек делает мужественное и доброе, он всегда должен знать, что все будет так, как он задумал", даже если плата за это – человеческая жизнь.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.