Земля. Долгий путь вокруг - [85]

Я был в восторге. Наконец-то мы снова были на хорошей ровной дороге в пустыне. Меня воодушевило, что мы преодолели грязь, реки и болота. Мы таки сделали это. И это было фантастическое достижение, особенно после нашего решения не уезжать в Россию.

— По крайней мере, хорошая практика перед Сибирью, — сказал я. — Уж хуже этого точно быть не может.

— Да уж, здорово! — был настроен поныть Юэн. — Знаешь, а мы ведь могли вместо этого поехать в Канны, или на юг Испании, или… Ну, не знаю… В Мексику, что ли. Но нет, нам, видите ли, захотелось в Сибирь, поперлись смотреть этот чертов ГУЛАГ. И знаешь, что самое интересное? Я не помню, почему мне этого хотелось. Я уже вообще ничего не помню. Сегодня я напрочь лишился мозгов.

Пока Юэн сушил свои вещи и готовил ужин, мы с Клаудио забрались на вершину холма, на котором разбили палатки. И увидели, что дорога, с которой мы только что съехали, уходит на юг, но затем возвращается вокруг горы и спускается в долину в нужном нам направлении. Выглядело неплохо, и мы знали, что завтра будем на верном пути. Наконец-то замаячила перспектива езды полегче, однако во время ужина я заметил темную тучу, преследовавшую нас с самого въезда в Монголию. Мы убегали от нее каждый день. И каждый вечер она нас нагоняла. «Неужели теперь все ночи мы так и будем проводить под дождем?» — это было последнее, что я успел подумать, прежде чем погрузился в сон. Я засыпал вконец вымотанный и обеспокоенный тем, что завтра опять будет ливень и все наши несчастья снова повторятся.

Однако езда на следующий день от нашего лагеря под Ондорхангаем до Номрога, через Сонгино, оказалась просто сказкой. Дорога, бегущая через пустыню, была гладкой, как стекло, добротной и ехать по ней было просто. Сияло солнце, дул ветер, мы сбивались с пути довольно редко, и пейзаж был фантастическим. Юэн, правда, уронил свой мотоцикл, отбив кончик рычага КПП, но, по сравнению с несчастьями предыдущего дня, это было сущей чепухой. К обеду у нас за плечами осталось почти сто шестьдесят километров. Мы остановились посмотреть на храм рядом с поселением из юрт и преклонили колени перед алтарем. Все еще не отойдя после событий и напряжения предыдущих дней, я чувствовал, как у меня комок поднимается к горлу. Впервые за четыре дня нас не хлестал ветер, не заливал дождь. Я даже и забыл, что это такое, находиться в тихом и спокойном месте.

Мы ехали еще какое-то время, пока не достигли озера Тельмень. И только прилегли на землю отдохнуть, прячась за мотоциклами от завывающего ветра, как подступила темная туча.

— Надо бы поскорее поставить палатку, — предложил Юэн. — Кажется, будет дождь.

Мы бросились ставить палатку, и в это время появился старик на лошади. Мы поздоровались, обменялись рукопожатиями, и он сразу же помог нам забить колья для палатки. Ох, и ловко это у него получилось! Появился еще один всадник, помоложе, спешился и уселся неподалеку, молча наблюдая, пока мы занимались своими делами и готовили ужин. Я впервые забеспокоился относительно снаряжения, что за оснащение мы с собой возим Он смотрел, как мы раскладываем вещи, обустраиваем лагерь, включаем примусы и готовим нехитрый ужин, и я гадал, как же мы выглядим в его глазах. Мы приготовили суп и лапшу и угостили монголов, дав по металлической миске. Им как будто понравилось. После ужина появилась жена старика. Мы показали ей фотографии своих детей, приклеенные к мотоциклам, и она пригласила нас в юрту. От души надеясь, что на этот раз не попадем на приготовление супа из яичек, мы двинулись к юрте, сопровождаемые удивительной собакой таких длинных лап я сроду еще не видел. Юрта внутри оказалась очень красивой и гораздо более просторной, нежели та. в которой мы до этого побывали. Мы расселись и выпили монгольского чаю, с молоком и солью. На вкус он был приятен и хорошо восстанавливал водный баланс в организме. На костре посреди юрты в большом котелке с выпуклым днищем кипело нечто похожее на молоко. Старик долго стоял рядом и насыщал жидкость воздухом, зачерпывая ее ковшом, делая круговые движения и медленно выливая сверху назад в котелок, го жена назвала это «со» и спросила нас, не хотим ли мы попробовать. На вкус было похоже на теплое молоко с сахаром со слабым привкусом навоза яка, который служил тут для разогрева. Очень вкусно. Еще хозяева угостили нас чем-то, на вкус напоминавшим сливочный варенец на крекере с сахарной пудрой. Тоже было вкусно.

После еды старуха показала фотографии, вставленные в большую рамку на стене юрты. Мы подарили ей одну из своих открыток, и она тоже вставила ее в рамку, рядом с фотографиями своих родственников. Так что где-то в Монголии есть удивительная юрта. Там висят две фотографии: черно-белая, на которой запечатлены старик с гордым видом восседающий на русском мотоцикле (это отец той женщины), а рядом — цветная, мы с Юэном во внутреннем дворе на Бульвер-стрит, тоже весьма гордые своими мотоциклами и ящиками со множеством инструментов. Женщина провела нас по всей юрте, объясняя по-монгольски назначение всякой всячины. Было так приятно видеть столь сплоченную маленькую семью. Женщина и ее муж производили впечатление любящих супругов — во время разговора с нами они держались за руки и постоянно смотрели друг на друга. Вечер выдался по-настоящему восхитительным, но пришло уже время вернуться в свои палатки. Когда мы вышли наружу, то увидели скачущего вдали старшего сына хозяев. Длинной палкой он гнал скот — овец, коз и коров. Отец дал нам понять, чтоб мы не двигались, а когда животные приблизились, жестами попросил нас помочь отделить молодняк и поместить его в загон. Солнце уже село, а мы стояли у загонов, гладя ягнят и козлят, которые сосали наши пальцы.