Земля, до востребования - [32]
Агирре болтал и курил сигарету, не снимая перчаток, что считалось в офицерской среде признаком хорошего тона.
В тот же вечер они сидели вдвоем за столиком в "Касинилья де ла Компана". Очень скоро у них завязался профессиональный разговор, который, впрочем, терял всякую последовательность, когда в ресторане появлялась какая-нибудь интересная женщина; в красивых глазах Агирре возникал масленый блеск, он становился рассеянным, невнимательным, отвечал невпопад. Говорили по-французски: почти все испанские пилоты учились в летных школах во Франции и там стажировались.
Кертнера нельзя было назвать человеком нескромно любопытным, лезущим с расспросами. Он охотнее рассказывал сам: о новинках в сборочном цехе завода "Фокке-Вульф" в Бремене, где он недавно был; знал, над чем ломают сейчас головы конструкторы завода "Дорнье" в Фридрихсгафене, в Баварии. Ну как же, он бывал там, еще когда строился дирижабль "Граф Цеппелин".
Кертнер не прочь был прослыть чудаком и не преминул затеять многозначительный разговор о цеппелинах. Знает ли сеньор Агирре, что в Севилье еще несколько лет назад собирались построить аэропорт для дирижаблей? Как самый большой секрет, Кертнер сообщил подробности, касающиеся базы дирижаблей. Агирре терпеливо слушал устаревшую болтовню. Кертнер притворялся, что не замечает снисходительности, с какой собеседник слушает его разглагольствования.
А Кертнер заинтересованно слушал Агирре, когда тот с уважением говорил о своих воздушных противниках, отдавая должное их летному мастерству и храбрости. Только тщедушный цыпленок, с трудом вылупившийся из яйца, станет кичиться победой над противником, который летает на средневековом самолете французской марки "Потез" или "Ньюпор" или английском "Бристоле". Да у них максимальная скорость - 160 километров! Агирре отдавал должное и тем республиканским пилотам, которые остроумно используют пассажирские "дугласы" в качестве бомбардировщиков.
Агирре обмолвился о том, что у него на машине "бреге" капризничает шасси. Но зато какая новинка!! Он перешел на шепот: шасси после взлета подгибается, на все время полета прячется в фюзеляж, и только перед посадкой пилот снова выпускает шасси. У Агирре в руках экспериментальная модель биплана-разведчика.
Как знать, может, его самолет прямым ходом катится на этом шасси в завтрашний день авиации?
По сведениям Этьена, наши авиаконструкторы много и успешно работают в этой области. Уже вышли из заводских ворот опытные машины с убирающимися шасси - истребитель "И-16" и скоростной бомбардировщик. Но удалось ли нам наладить их серийный выпуск? По-видимому, фирма Бреге усовершенствовала шасси. Вряд ли французы, даже за большие песеты, продали бы испанцам самую последнюю модель...
Этьен следил за собой, чтобы не выдать повышенного интереса к рассказу Агирре.
Если тому верить, только для испытания входящего в моду шасси и держат Агирре на этой слабосильной колымаге "бреге" с мотором в 650 сил.
- Машина у меня старая, скорость чепуховая...
- До двухсот километров? - прикинул Этьен.
- В лучшем случае! Это если сама пресвятая дева Мария будет заменять техника-моториста...
Вчера, когда Агирре шел на посадку, это дьявольское шасси снова заело при выпуске. Ему долго не удавалось сесть, но святая дева Мария все-таки сжалилась потом над ним и его наблюдателем.
В свое время Кертнер много и серьезно занимался шасси, на этот счет сейчас последовали какие-то технические советы. Агирре скептически улыбнулся. Подобные советы очень удобно давать за бутылкой хереса, которым они сейчас запивают тунца с зеленым горошком. А когда шасси не выпускается и контрольная лампочка не зажигается, в момент, когда ты уже в седьмой раз облился с головы до пят холодным потом и с ужасом думаешь, что сейчас придется сесть на брюхо, - в такой момент, пусть сеньор Кертнер его простит, все советы несколько теряют свою первоначальную ценность.
- Пока мне ясно только одно - у твоего подагрика подкашиваются ноги. Но трудно ставить точный диагноз, не видя больного...
- Хочешь? - неожиданно предложил Агирре. - Полетим завтра. Займешь место наблюдателя. Проверишь правильность всех своих советов. А рука у тебя легкая... Помню, как ты пришел в казино вдвоем с сеньорой Фортуной.
- ...и у нее оказалось не одно, а два счастливых колеса, - засмеялся Кертнер.
- Вот бы приспособить оба этих колеса к моему "бреге"!
Ничего особо приятного полет на старом "бреге" для Кертнера не сулил. Но попасть на аэродром, а тем более побывать в небе над аэродромом и его окрестностями, прогуляться по летному полю, поглазеть по сторонам, благо летное поле битком набито немецкими и итальянскими самолетами...
Может, Агирре сделал предложение в расчете на отказ?
Будет вполне правдоподобно, если Кертнер сейчас скажет, что завтра занят, у него деловое свидание с германским консулом или еще с кем-нибудь.
Пусть даже Агирре заподозрит Кертнера в трусости, лишь бы не возникло подозрение, что австриец рвется на аэродром. Допуск туда не должен выглядеть как выполненная просьба Кертнера, испрошенное им согласие Агирре, удовлетворенное ходатайство.
Воробьёв Евгений Захарович [р. 29.11(12.12).1910, Рига — 1990)], русский советский писатель, журналист, сценарист. Участник Великой Отечественной войны. Окончил Ленинградский институт журналистики (1934). Работал в газете «Комсомольская правда». Награждён 2 орденами, а также медалямиОсновная тема его рассказов, повестей и романов — война, ратный подвиг советских людей. Автор книг: «Однополчане» (1947), «Квадрат карты» (1950), «Нет ничего дороже» (6 изд., 1956), «Товарищи с Западного фронта. Очерки» (1964), «Сколько лет, сколько зим.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поздней осенью 1944 года на окраине восточно-прусского городка военная судьба свела двух танкистов, десантника и солдата штрафного батальона. В течение недели в подвале брошенного дома эти люди противостояли врагу и проходили жесточайшую проверку на стойкость, мужество, способность к взаимовыручке и самопожертвованию ради общего дела. Не всем из «подвального гарнизона» довелось выжить, но все они вышли победителями после тяжелых испытаний на пороге такой уже близкой Победы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга «Этьен и его тень» рассказывает о героической жизни советского военного разведчика Героя Советского Союза Льва Маневича.Для Маневича (Этьена) и его боевых соратников война началась задолго до 22 июня 1941 года, до нападения фашистской Германии на Советский Союз, вдали от его границ.В полном объеме читатели впервые познакомились с жизнью разведчика Л. Маневича в романе Евгения Воробьева «Земля, до востребования».
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.