Земля, до востребования - [16]

У Национального театра, где стоит памятник Ибсену, он спустился в метрополитен. Снаружи к вагонам метро приделаны зажимы для лыж, в это время года ненужные.

В Осло всего несколько подземных станций, а затем поезд вынырнул из тоннеля и через десяток километров вскарабкался на макушку горы Холменколлен. Там высится трамплин для прыжков на лыжах, пользующийся мировой известностью. Но весенним днем здесь было пустынно, скучно, и тем же метропоездом Кертнер вернулся в город. Сошел на площади Валькирий, его отель по соседству.

Вскоре появился агент из бюро путешествий, они сели на извозчика, который церемонно приподнял свой цилиндр, и поехали в порт. В Кенигсберг, в штормовое море, уходил пароход той же компании "Нептун".

Встреча в восточно-прусской конторе фирмы, завтрак в кабинете управляющего, поездка на верфь в заливе Фриш-хаф, техническая дискуссия вперемежку с воинственными речами.

Здесь, в столице Восточной Пруссии, настроены еще агрессивнее, чем в Берлине. Все задыхаются без жизненного пространства, у всех на языке это самое "лебенсраум", все жаждут реванша и одобряют вступление вермахта в демилитаризованную рейнскую зону. В Кенигсберге находится "Институт по изучению России". "Вот бы посидеть там на инструктивных беседах", мелькнула шальная мысль.

Все главные улицы, площади, учебные заведения названы именами военных. Памятники только военным, исключение составляют Шиллер и Кант. Этьен смотрел на бронзового Шиллера, и казалось - поэту неловко стоять в штатной одежде и в штатской, на вытяжку, позе в компании вымуштрованных соседей в городе, где дансинги, казино и публичные дома - отдельно для офицеров и для солдат. В пивных, сосисочных и кафешантанах по команде орут фашистские песни и кричат: "Хайль!" На вывеске у мужского портного намалеваны только мундиры, на вывеске у шапочника - военные фуражки, на вывеске парикмахера - рекламный красавчик, выбритый до розового глянца, прилизанный и с нафабренными усами, он также в военной форме.

Звон шпор, позвякивание сабель, кожаный хруст амуниции, бряцание оружием - все это бьет в уши на улице, в кинематографе, в пивной, в колбасной, в подземном казино под озером Обер-Тайх, в королевском замке.

В одной из башен старинного королевского замка помещается городской "кунстмузеум". Этьен прилежно и добросовестно обошел залы, но его оставили равнодушным коллекции картин, старинная утварь, мечи и кольчуги рыцарей. Зато сильное впечатление произвел внутренний четырехугольный двор замка. Туда попадаешь через железные крепостные ворота и глубокую каменную арку, а стены замка настолько высоки, что лучи солнца проникают во двор, только когда оно близко к зениту.

Этьен стоял на дне каменного колодца, и его не оставляла мысль: именно отсюда отправлялись в грабительские походы на восток предки сегодняшних фашистов - псы-рыцари, а позже - гофмейстеры немецкого ордена, маркграфы, прусские герцоги, короли...

В местном банке Кертнеру делать было нечего, и он рад был в тот же вечер убраться из респектабельного, но неприютного отеля в аристократическом квартале Амалиенау, сплошь заросшем кустами сирени. Жаль, сирень еще не расцвела! Он помнит сирень Амалиенау в буйном, исступленном цветении, когда за сиреневым не видно зеленого, а воздух густо настоян на цветах...

А из Берлина он уехал обласканный "Нептуном" и облеченный доверием еще одной фирмы - "Центральной конторы ветряных двигателей".

Владелец фирмы Вильгельм Теуберт был подчеркнуто приветлив:

- Надеюсь, вас не утомили морские путешествия? Я слышал, в Немецком море не утихает шторм.

- После того что я увидел и услышал в норвежском филиале вашей фирмы, никакая дорога не может показаться мне длинной и трудной.

Этьен знал, что имеет дело не просто с предпринимателем, пусть даже очень богатым, а с крупным фашистским деятелем.

Поначалу герр Теуберт заговорил о силе воли, без которой нельзя добиться успеха на жизненном поприще. Ошибочно было бы думать, что для штатских людей сила воли значит меньше, чем для военных. Он очень рад, что гость его думает так же. В те дни большой резонанс в военных, дипломатических и деловых кругах получила статья генерал-полковника Секта "Сила воли полководца". Очень кстати, что Этьен тоже прочел статью в "Милитервиссеншафтлихе рундшау" и мог поддержать разговор. Что касается лично Конрада Кертнера, то он солидарен с генералом Сектом, когда тот ратует за жестокую, не знающую никаких преград волю полководца, умеющего подчинить себе объективные условия, или отбросить, отшвырнуть их со своего пути. Свое наивысшее проявление воля находит в преодолении любого сопротивления, то есть в войне. Война порождается, ведется и доводится до абсолютного завершения волей. Война превращает волю в действие!

К удовольствию хозяина, Кертнер довольно точно привел на память это место из статьи Секта, а сам подумал: "Военный авантюризм облачается в философские одежды. И какой торопливый маскарад! Впрочем, в Восточной Пруссии не хотят тратить времени и на маскировку".

Дальнейший разговор заставил Этьена насторожиться. Он знал, что ветряные двигатели - вовсе не основная продукция фирмы и Теуберт занимается этими двигателями лишь для отвода глаз. Не случайно в письме, которое ему показали в Осло, упоминается "о пополнении Ваших складов". Кто станет держать ветряные двигатели на складах?