Земля чужих созвездий - [66]
– Этого не должно быть, – надувшись, вдруг изрек Шеффлер.
– То есть?
Так же сумрачно Шеффлер поведал, что не могут сосуществовать неандертальцы и динозавры: это обитатели разных исторических эпох.
– Надо же, – язвительно заметил «президент». – Вот только они об этом не знают! Знали бы – разбежались в стороны, чтобы не нарушать стройность ваших теорий…
Бродманн непочтительно оборвал магистра – дескать, нечего засорять беседу словесным хламом; но Слейтон серьезно сказал, что он, хоть и не палеонтолог, тоже, конечно, задумался над этим – и пришел к выводу, что здесь и биосферная хронология иная, и удивляться этому нечего. Это не смешение эпох, это такая эпоха.
Благодаря феноменальному предчувствию охотники за черт знает сколько поколений приучили местную живность не забредать на территорию племени. Зверье ухитрилось выучить человеческие границы и старалось не нарушать их – воистину так! Ну, разумеется, и среди животных есть и умные, и идиоты – последние по дури заходили и, если вовремя не успевали удрать, умнея на бегу, становились завтраками, обедами и ужинами людей – теперь необычайно вкусными, спасибо магу-президенту.
Вот почему ти-рексы и не осмелились тогда преследовать Мартынова и Слейтона – ледяная река и была одной из границ. Мудрые экземпляры попались: и тут фортуна улыбнулась профессиональному авантюристу…
Но все же и это не самое любопытное в данном мире.
Через не очень продолжительное время президент освоил язык сограждан – лексически и синтаксически страшно убогий, но язык, худо-бедно выполняющий свои функции. В обратную очередь, он постарался вбить в их дремучее сознание как можно больше необходимых слов: они если и доросли до предложений, то до самых коротких и примитивных, общаясь по преимуществу отдельными словами… В общем, вождь и подданные научились понимать друг друга, и Слейтона поразило, какие необъяснимо яркие сны видят эти дикие люди, при том что рассказать о них они толком не умели. Зато он умел понять их.
Ученые слушали рассказ вождя с огромным интересом. Всегда невозмутимый Йенсен вдруг разразился речью – для него это, видимо, была крайняя степень волнения.
Суть идеи биолога такова: а не является ли здесь ход эволюции принципиально иным, нежели у нас? В области антропологии, имеется в виду?.. Если в наших условиях иррациональные способности человека играют куда меньшую роль, чем способность мыслить логически, то и вышло так, что человек вынужденно пришел к развитию научно-техногенной цивилизации. А здесь, выходит, нет нужды в промежуточном звене логики, математических расчетов и техники между человеком и осваиваемым миром, здешний человек куда прочнее срощен с природой посредством намного более развитой, чем у нас, зоны пресловутого «ближнего зарубежья» психики. Здесь видения, призраки и всякое такое составляют часть реальности, связывая человека с миром напрямую, так?.. А если так, то можно допустить, что мозг неандертальца, хуже приспособленный к размышлениям, лучше работает вот в этом самом ближнем зарубежье, порождая удивительнейшие феномены?..
Слейтон посмотрел на норвежца с одобрением:
– Мне нравится ход ваших мыслей. Но вы и правы и не правы.
И разъяснил: насчет того, что грань между нашим «Я» и внешним миром тут гораздо более подвижная, живая, насыщенная странными феноменами – это, безусловно, так. Но мозг кроманьонца лучше работает и здесь! По крайней мере к такому выводу пришел кроманьонец Слейтон. Что там эти несчастные олухи! Он видел во сне такое, для чего не хватит слов: незнакомые города, полные радостных людей, залитые необычайным светом, переживал восторг свободного полета в ясном небе, а просыпаясь, испытывал фантасмагорическое чувство пребывания в двух мирах, когда сквозь уходящую, бледнеющую реальность сновидений все отчетливее проступали, наливались плотью вещи «основного» мира. И самое занятное, кое-кто из новых соплеменников угадывал кое-что из грез вождя. Они плохо могли это выразить, но он их понимал. Они тыкали пальцами, хмыкали, издавали одобрительные возгласы – для них это было в порядке событий.
– То есть, – Вивиан слегка сдвинула брови, – это нечто вроде массовых галлюцинаций?.. Очевидно, для данного мира это норма.
– Назовите как хотите, миссис Гатлинг. Эх, если бы я мог передать словами, что я видел!.. Но не могу. Одно могу сказать твердо, верьте не верьте… Да я уж говорил! Но все равно еще скажу: за годы, прожитые здесь, я стал другим. Совсем другим! Нет больше прежнего Слейтона. А Гортвана тем более нет. Все! С ними покончено. Новая жизнь!
Он сказал это так, что Реджинальд сделал то, чего не мог от себя ждать и секунду тому назад: он протянул руку:
– Слейтон! Я рад слышать от вас это. Что было, то было, и, как говорится, в одну реку не войдешь дважды. Да и входить незачем. Новая жизнь – значит, новая жизнь!
Слейтон охотно протянул руку в ответ, пожатие получилось обоюдно совершенно дружеским, а «президент» с воодушевлением сказал:
– Но это еще не все, – что слушатели справедливо расценили как «еще не главное».
Главное – невдалеке отсюда, где-то в полумиле, находится нечто еще более загадочное, чем все прочее. Долина видений – так прозвали ее местные; на имя в духе Эдгара По их языка хватило. В нем, кстати, слова: «сны», «привидения», «видения» не различаются, все одно и то же. Так что можно сказать: Долина призраков, Долина снов.
Немецкому дворянину Филиппу Ауреолу Теофрасту Бомбасту фон Гогенгейму довелось жить в страшное время, когда безумие захлестнуло мир. Демоны в человеческом обличье блуждали по улицам городов, а на кострах жгли всех без разбора: и настоящих ведьм, и невинных людей. Тем не менее потомок обедневшего рода сумел не только получить прекрасное образование и войти в историю под именем Парацельса, но и оставить после себя удивительный артефакт, пробуждающий честолюбие колдунов даже сейчас, спустя сотни лет после смерти загадочного немца.Таинственный Перстень, ради которого можно пойти на любое преступление… Что подарит он людям, попавшим под его действие? Кем станут они, очнувшись после Церемонии? Кем увидят себя и кем покажутся со стороны? И чем закончатся события, начало которым положил приезд в Уфу человека по имени Бранделиус?
Антон Столетов и Роман Злобин, парочка безбашенных молодых ученых, отыскивают в подвале древний манускрипт, называющийся «Магической скрижалью». Расшифровав его, они выясняют, что можно проникнуть в параллельную реальность, где история пошла совсем другим путем. Правда, для этого им пришлось запустить коллайдер отечественного производства. В результате Антон и Роман оказываются в мрачном средневековом мире, где короли-маги династии Меровингов подчинили себе всю Европу. А в знаменитом Арденнском лесу образовалась Проклятая Земля, населенная всякой нечистью и где полным-полно магических артефактов.
История Крымского ханства для обычного читателя и сегодня остается практически неизвестной. Когда и почему в Крыму поселились татары, какие отношения связывали это государство с соседями, далекими и близкими: Речью Посполитой, Московским царством, Османской империей, Казанским и Астраханским ханствами? Но наибольший интерес для украинского читателя представляет история отношений Крымского ханства с Украиной, недаром крымских татар и казаков называли заклятыми друзьями и закадычными врагами. Об этих непростых отношениях, об истории, экономике и культуре Крымского ханства подробно рассказывается в нашей книге.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Книга Рипеллино – это не путеводитель, но эссе-поэма, посвященная великому и прекрасному городу. Вместе с автором мы блуждаем по мрачным лабиринтам Праги и по страницам книг чешскоязычных и немецкоязычных писателей и поэтов, заглядывая в дома пражского гетто и Златой улички, в кабачки и пивные, в любимые злачные места Ярослава Гашека. Мы встречаем на ее улицах персонажей произведений Аполлинера и Витезслава Незвала, саламандр Карела Чапека, придворных алхимиков и астрологов времен Рудольфа II, святых Карлова моста.