Земля белых облаков - [39]

Путешествие затягивалось. Пассажиры первого класса изнывали от скуки; все уже давно успели познакомиться, обменяться любезностями и рассказать друг другу все, что можно, о себе и своей жизни. А вот эмигрантам со средней палубы приходилось бороться с настоящими тяготами жизни на корабле, которые с каждым днем становились все обременительнее. Скудное однообразное питание приводило к болезням и истощению, каюты вследствие своей тесноты и постоянной жары кишели насекомыми. Тем временем за бортом начали периодически показываться дельфины, крупные рыбы и акулы. Мужчины со средней палубы пытались добыть их на ужин с помощью гарпунов и других рыболовных снастей, но подобные попытки редко бывали удачными. Женщины тосковали по возможности поддерживать хотя бы минимальный уровень гигиены и собирали дождевую воду, в которой купали детей и стирали одежду. Однако Хелен результаты этих стараний казались малоутешительными.

– От этой воды вещи становятся еще грязнее! – проворчала она, покосившись на мутную жидкость, которой была наполнена одна из шлюпок.

Гвинейра пожала плечами.

– По крайней мере нам не нужно ее пить. А еще нам повезло с погодой. Так сказал капитан. До сих пор ни одного дня безветренной погоды, хотя мы постепенно входим в… в штилевую зону. Здесь часто царит полное затишье, и на корабле может полностью закончиться запас пресной воды.

Хелен кивнула.

– Матросы рассказывают, что эту местность также называют «конскими широтами». Потому что раньше лошадей на борту часто приходилось забивать, чтобы не умереть с голоду.

Гвинейра гневно засопела.

– Прежде чем заколоть Игрэн, я лучше съем всех матросов! – заявила она. – Но, как я уже говорила, пока что нам сопутствует удача.

Однако, к несчастью, вскоре удача отвернулась от пассажиров «Дублина». Ветер продолжал дуть в нужном направлении, но корабль охватила коварная лихорадка. Первым на высокую температуру пожаловался один из матросов, но никто не отнесся к его словам серьезно. Судовой врач распознал опасность лишь после того, как к нему привели нескольких детей с жаром и сыпью. И с этого дня болезнь начала распространяться по средней палубе с быстротой молнии.

Сначала Хелен надеялась, что ее подопечных лихорадка не тронет, поскольку, не считая времени, которое девочки проводили в совместных занятиях с другими детьми, они почти ни с кем не общались. Кроме того, благодаря постоянным угощениям Гвинейры и воровству Дафны сироты были крепче и здоровее, чем дети эмигрантов. Но затем у Элизабет начался сильный жар, а вскоре после нее заболели Лори и Розмари. Дафна и Дороти перенесли болезнь в довольно легкой форме, а Мэри удивительным образом не заразилась, хотя все это время продолжала делить койку с сестрой, крепко обнимала ее и, похоже, заранее оплакивала. При этом у Лори лихорадка была не такой уж сильной, в то время как Элизабет и Розмари несколько дней находились между жизнью и смертью. Судовой врач лечил их джином, как и всех остальных больных. При этом родители детей сами решали, использовать это средство для наружного или внутреннего применения. Хелен лечила девочек обтираниями и компрессами, с трудом добиваясь некоторого снижения температуры. А вот в большинстве эмигрантских семей алкоголь исчезал в желудках отцов, что делало и без того напряженную атмосферу на судне по-настоящему взрывной.

В итоге от лихорадки умерли двенадцать детей. Во всех уголках средней палубы слышались стоны и рыдания. Однако трогательная панихида, на которую пришли почти все пассажиры «Дублина», по приказу капитана проводилась на главной палубе. Гвинейра со слезами на глазах начала играть на фортепьяно, хотя ее способности к этому явно оставляли желать лучшего. Без нот она была беспомощна. В конце концов ее сменила Хелен, а некоторые из пассажиров средней палубы подыграли ей на своих инструментах. Пение и плач людей раздавались над морем, и в первый раз богатые и бедные эмигранты по-настоящему объединились друг с другом. Все скорбели о безвременно ушедших, и еще несколько дней после панихиды на корабле царила мирная атмосфера. Капитан, спокойный и умудренный жизнью человек, приказал проводить воскресные службы только на главной палубе и сразу для всех пассажиров. Погода этому больше не препятствовала. Было ясно и скорее жарко, чем холодно. Лишь огибая мыс Доброй Надежды, корабль еще раз попал в шторм, но дальнейшее путешествие проходило спокойно.

Хелен тем временем разучивала с детьми церковные песни. В одно из воскресений, когда выступление хора прошло особенно хорошо, мистер и миссис Брюстер вовлекли девушку в разговор с Джеральдом и Гвинейрой. Они, не скупясь на похвалы, поздравили Хелен с прекрасными учениками, и в итоге Гвинейра использовала эту возможность, чтобы официально представить подругу своему будущему тестю.

Девушка немного побаивалась, что Уорден опять расшумится, но на этот раз он сохранял спокойствие и вел себя весьма учтиво. Он обменялся с Хелен обычными фразами вежливости и даже похвалил пение детей.

– Так, значит, вы собираетесь выйти замуж… – пробормотал он после приветствия, не зная, что еще сказать.