Земли первородных. Избранницы - [6]

Свалившись с центральной улицы и поплутав по маленьким переулкам, мы оказались на тихой пустой улочке. Ориентируясь на схему проезда с рекламной листовки выставки, которую пришлось все-таки достать, так как ни подругин ни мой телефон не могли найти нужный нам переулок, мы добрели до середины улицы. Прямо перед нами была арка, их часто встретишь в центре старой Москвы, которая вела с проезжей улицы в тихий дворик. И огромная лужа по всей длине арки, обойти которую не представлялось возможным, как впрочем и перепрыгнуть, вода блестела почти по середину глубины арки.

— А нам туда, — грустно резюмировала Женя, задумчиво оглядывая лужу со всех сторон. — Тут точно написано, сверните в арку и второй подъезд направо.

— Кто бы сомневался, с нашим-то феноменальным везением, — усмехнулась я и бодро протопала по воде, — оххх… Странно, разогнались что ли, пока сюда спешили, так, что голова немного закружилась. — Посмотрела на Женьку, которая тоже стояла, растерянно потирая виски.

— Да, надо же, как мы синхронно, — уставилась на меня подруга, и движимые обоюдным желанием покинуть странную арку, мы одновременно шагнули в дворик. Во дворике было на удивление пусто и тихо, по центру двора стояла пара скамеек и сиротливо ощетинились голыми ветками почти полностью облетевшие кусты. Быстро найдя второй подъезд, дернули на себя старую, местами облупившуюся, дверь.

— Надо же, никакого домофона нет, — заметила я, — мне казалось, сейчас только ленивый его не повесил, а тем более в центре.

— Угу, — согласилась Женя, — знаешь, а меня вот еще что удивило, там машин нет во дворе. Вроде места много, а машин ни одной не стоит.

Мы уже стояли в подъезде, откуда-то сверху лился неяркий свет, освещая старую лестницу с коваными перилами и открытую дверь в конце коридора. На фоне всей этой ветхой потрепанности вывеска, выполненная в виде старинного свитка, смотрелась крайне органично.

— Ну хотя бы туда пришли, — улыбнулась подруга, стягивая шапку и привычным движением заправляя за ухо прядь каштановых волос.

— Ого, да ты правда ее сделала??!! — я почему-то перешла на шепот.

— Кого сделала? — карие глаза подруги смотрели настороженно и недоверчиво.

— Ну как кого, татуировку, перо за ухом, ты же сама мне писала, — недоуменно пояснила я, пытаясь самой себе объяснить, отчего на меня начинает накатывать волна страха.

— Саша, ты видишь узор у меня за левым ухом? — как-то чересчур серьезно поинтересовалась Женя.

— Да, — ответила я, уже догадываясь, что это может значить.

От продолжения разговора нас отвлекло тактичное покашливание. С учетом того, что мы все это время торчали в полутемном подъезде, и последующего осознания, что обе наделены странными татуировками, которые только сами и видим, отреагировали мы на такое приветствие соответствующе: Женя ойкнула, а я отпрыгнула назад, приложившись с размаху спиной об дверь.

— Барышни, да что же вы, — на нас с верху лестницы удивленно смотрела пожилая женщина, растерянно теребя в руках концы вязаной шали. — Я не хотела вас испугать, я подумала вы пришли на нашу выставку.

Окончательно смутившись, что веду себя уже просто как неадекват и по мне плачет психушка, отлепилась от двери, растирая ушибленную спину и одновременно уверяя женщину, что все верно, мы именно сюда и пришли. Женя тоже быстро отошла от испуга, и спустя пару мгновений мы уже шли по обеим сторонам от женщины, весело рассказывая ей, как сложно найти их тихий дворик без хорошей карты.

— Да, да, мои хорошие, вы не первые, кто жалуется, — женщина приветливо улыбалась, а я поняла, что облегченно выдохнула, услышав, что кроме нас тут еще есть посетители. — Здесь у нас гардероб, — она указала на крючки на стене, на которых висели пара курток и пальто. Сняв верхнюю одежду, мы прошли в комнату, где начиналась экспозиция.

Выставка оказалась необычайно занимательной и спустя пару минут мы уже почти забыли о своих волнениях, рассматривая пергаменты и свитки с витиеватыми буквами на них.

— Жень, что-то я не пойму, это ведь не буквы никакие… — протянула я, осматривая длинный свиток с красивыми значками. — И на арабскую вязь не похоже.

— Угу, я конечно тоже не знаток. Но и не вязь, и не иероглифы. Разве что руны… — поделилась догадками подруга.

— Руны, — вмешалась в наш диалог миниатюрная блондинка с коротким задорным ежиком, — но не скандинавские. Вот вроде похожи на них, а чуть другие. Вот здесь, к примеру, лишний кружочек пририсован, а тут черточки в другую сторону… — она задумчиво потерла переносицу и перешла к следующему экспонату.

— Странно это все, не находишь? — тихо прошептала я, склонившись над свитком почти вплотную к Женьке.

— Угу, — так же тихо прошелестела подруга, делая вид, что внимательно разглядывает символы, — не то слово странно. Сначала у нас черти откуда берутся на теле знаки, теперь мы в каком-то странном месте с не менее странными личностями.

Я оглядела зал: помимо маленькой блондинки с озорным ежиком в джинсовом комбинезоне, экспонаты рассматривала высокая брюнетка, из тех о ком говорят «фам фаталь», ярко накрашенная, в обтягивающем аппетитные формы платье цвета темной вишни. С другой стороны зала у двух разных свитков стояли еще несколько девушек — одна шатенка в больших очках с кудрями по пояс, одетая в джинсы и темно-синий свитер, полненькая рыжуля с россыпью веснушек на лице в пестром вязаном платье, и высокая стройная брюнетка с ультрамодным каре в кожаном платье-футляре.