Земли, люди - [33]

Думаю, какъ должно быть завидно испанской рабочей молодежи! Сказать только: на 96 копеекъ создали свой большой заводъ и теперь весело слушаютъ въ клубѣ музыку! У кого же нѣтъ 96 копѣекъ и мѣшка угля? Вся бѣда въ томъ, что при правительствѣ Алкала Замора коммунистическая энергія развернуться не можетъ. Вотъ, зато, когда мы имъ свернемъ шею!... — Да, ловко работаютъ эти Токарскіе-Рудые. Въ самомъ дѣлѣ, «nuestros Maestros»...

________________

Какъ мнѣ говорили, испанскіе коммунисты еще не выдвинули настоящихъ вождей. Теперь на первомъ планѣ не большевики въ тѣсномъ смыслѣ слова, а «большевизаны». Называются чаще всего три человѣка: донъ Мануэль Тарамона, одинъ изъ богатѣйшихъ людей Испаніи; донъ Родриго Соріано Бароэто Альдамаръ, принадлежащій къ знатнѣйшей семьѣ съ десяткомъ титуловъ; и самый извѣстный изъ всѣхъ, тотъ, чье имя еще красуется на избирательныхъ афишахъ: донъ Рамонъ Франко Багамонде, знаменитый летчикъ, сынъ генерала, бывшій другъ короля, добрый пріятель диктатора, — министръ внутреннихъ дѣлъ обвинялъ его съ трибуны Кортесовъ въ составленіи кровожадныхъ прокламацій въ Маратовскомъ духѣ.

Захожу въ книжный магазинъ и спрашиваю сочиненія вышеуказанныхъ политическихъ дѣятелей. Донъ Мануэль Тарамона, повидимому, человѣкъ не пишущій. Комендантъ Франко выпустилъ книгу о своемъ перелетѣ черезъ Атлантическій океанъ, — она меня не интересуетъ. Зато донъ Родриго Соріано очень плодовитый публицистъ. Пишетъ онъ все больше о Россіи, въ которой, разумѣется, побывалъ. Его книги называются: «Святой Ленинъ», «Красная Россія» и т. д. Послѣдняя книга донъ-Родриго посвящена испанской революціи{36}, но и она, въ значительной мѣрѣ, строится на параллеляхъ съ Россіей. Узнаю изъ этой книги, что русская душа очень похожа на испанскую душу. Въ книгѣ есть все, что полагается. Есть русская литература отъ Достоевскаго, «жестокаго разсѣкателя человѣческой души) («disecador del alma humana») до «mi amigo Lutnarchaski» (фамиліи своего друга донъ Родриго все-таки не заучилъ). Есть и русская исторія, — тоже цѣлый рядъ аналогій: кому-то въ новѣйшей испанской исторіи соотвѣтствуетъ и «задумчивый Керенскій» (стр. 130), и царскій совѣтникъ Попокодоповъ (стр. 140, — вѣроятно, Протопоповъ), и многіе другіе.

Я отъ всей души желаю прекрасной Испаніи избѣжать большевизма и надѣюсь, что мое пожеланіе сбудется. Но если выйдетъ не такъ, у насъ все-таки будетъ маленькое (очень маленькое) утѣшеніе. Имѣю всѣ основанія думать, что въ этомъ случаѣ страною будетъ править нашъ уважаемый лучадоръ донъ Токарскій-Рудой или кто-нибудь вродѣ него. Тогда, вѣроятно, найдется подходящее по заслугамъ мѣсто и для дона Родриго Соріано Бароэто Альдамара, и для дона Рамона Франко Багамонде. И тѣнь покойнаго Саввы Тимофеевича Морозова скользнетъ по совѣтской Испаніи, когда газета «Красная молодежь» сообщитъ о націонализаціи домовъ, заводовъ, сейфовъ и картинныхъ галлерей стараго баталліадора дона Мануэля Тарамоны.

___________________________________

Любезность членовъ испанскаго Временнаго Правительства поистинѣ удивительна: заваленные работой, они находили возможнымъ не только принимать иностраннаго писателя, но и подолгу съ нимъ бесѣдовать, звать его для повторныхъ бесѣдъ. Правда, у меня были русскія и французскія рекомендательныя письма; однако, въ другой странѣ они, навѣрное, не имѣли бы такого дѣйствія. Тонъ испанскихъ государственныхъ людей увѣренный и спокойный. Добавлю, что и видъ у нихъ отнюдь не издерганный, не замученный, не такой, какой былъ въ 1917 году у большинства членовъ нашего Временнаго Правительства. Испанскіе министры очень много работаютъ, но, очевидно, они спять, какъ слѣдуетъ, а не «прилегаютъ»; завтракаютъ и обѣдаютъ, а не «наскоро перекусываютъ».

Огромный кабинетъ министра юстиціи де-Лосъ-Ріоса. Длинные книжные шкапы; на столахъ разложены въ порядкѣ бумаги, книги, газеты на иностранныхъ языкахъ, вырѣзки изъ испанскихъ газетъ.

— То, что мы дѣлаемъ, — говорить министръ, — можно назвать «юридической революціей». Намъ посчастливилось: новая власть пришла въ результатѣ законнаго акта выборовъ. Мы идемъ дальше по тому же пути: никакихъ насилій, никакого безпорядка, ничего противорѣчащаго закону. Вмѣстѣ съ тѣмъ, твердая власть. Мы используемъ вашъ опытъ и осуществимъ то, что вамъ не удалось. Вы спрашиваете о большевистской опасности? Могу васъ увѣрить, что это мифъ. Коммунизмъ совершенно противорѣчитъ испанскому національному характеру. Грубаго насилія испанецъ не потерпитъ. Притомъ, гдѣ же наши большевики? Пора была бы имъ объявиться. У насъ и синдикалисты относятся къ коммунизму враждебно. Наконецъ, нѣтъ никакихъ причинъ для народнаго недовольства.

Министръ юстиціи, извѣстный ученый и писатель, говоритъ сжато, увѣренно, прекрасно. Однако, къ большому моему сожалѣнію, его доводы не очень меня убѣждаютъ.

— Какъ иностранецъ, мало знающій вашу страну, я, разумѣется, не позволю себѣ спорить объ испанскихъ дѣлахъ съ испанскимъ министромъ. Но все же у насъ есть надъ вами и нѣкоторое преимущество: мы видѣли вблизи настоящую революцію… Разрѣшите ли вы, господинъ министръ, подѣлиться съ вами нѣкоторыми сомнѣніями?