Земли, люди - [29]

Нужно пояснить, что незадолго до того, весьма далеко отъ Каталоніи, произошло небольшое событіе, которое оказало вліяніе на тактику французской полиціи. 24-го октября въ Ниццѣ полицейскими властями былъ задержанъ миланскій адвокатъ Пизакано, бумаги котораго оказались не въ порядкѣ. Проступокъ не очень серьезный, но все же съ нимъ для виновнаго связаны нѣкоторыя непріятности. Не желая, вѣроятно, имъ подвергаться, адвокатъ Пизакано довѣрительно сообщилъ задержавшимъ его властямъ, что онъ въ дѣйствительности не адвокатъ и не Пизакано, а комендантъ Ла Полла, виднѣйшій агентъ тайной итальянской полиціи и довѣренное лицо министра внутреннихъ дѣлъ Федерцони. Французскія власти были удивлены: онѣ, навѣрное, выдали бы визу итальянскому коллегѣ, — зачѣмъ же ему надо было въѣзжать во Францію подъ чужимъ именемъ? Комендантъ Ла Полла былъ тотчасъ отпущенъ. Но, повидимому, нѣкоторое, вполнѣ естественное, любопытство преодолѣло у французской полиціи товарищескія чувства, и, отпустивъ коменданта, она сочла нужнымъ безъ его вѣдома приставить къ нему скромнаго, совершенно незамѣтнаго агента. Мѣра оказалась далеко не безполезной. Скромный агентъ установилъ, что комендантъ Ла Полла, онъ же миланскій адвокатъ Пизакано, встрѣтился въ Ниццѣ съ однимъ своимъ соотечественникомъ. Это само по себѣ было бы мало замѣчательнымъ фактомъ. Но зато очень большой и даже чрезвычайный интересъ французской полиціи — уже не только ниццской — вызвало то обстоятельство, что соотечественникъ, съ которымъ встрѣтился тайный агентъ фашистскаго правительства, былъ не кто иной, какъ Риччотти Гарибальди, лютый ненавистникъ и грозный врагъ фашистскаго строя!

Объ этомъ странномъ фактѣ было немедленно сообщено въ Парижъ. Можно съ большой вѣроятностью предположить, что онъ былъ тотчасъ доложенъ и министру иностранныхъ дѣлъ Бріану, и главѣ правительства Пуанкарэ: въ самомъ дѣлѣ обстоятельство это принимало чрезвычайно любопытный характеръ, въ связи съ тѣми свѣдѣніями, которыми уже располагало французское правительство о ближайшемъ участіи Риччоти Гарибальди въ предполагавшемся походѣ каталонскихъ и итальянскихъ эмигрантовъ на Барселону.

Походъ, какъ и было предположено, начался 2 ноября. Но продолжался онъ очень недолго. Недалеко отъ испанской границы дорогу каталонскимъ сепаратистамъ неожиданно преградили большіе отряды французской полиціи. Сепаратисты были арестованы, при нихъ найдены были ружья, пулеметы, кинжалы и знамена, — красно-золотыя каталонскія знамена съ синей звѣздой независимости. Одновременно, въ совершенной обстановкѣ «Карменъ», на таинственной горной виллѣ «Денизъ» («dans un site de sauvage beauté», — говоритъ поэтически настроенный авторъ отчета) былъ арестованъ самъ полковникъ Масіа. При появленіи французскихъ полицейскихъ, полковникъ выхватилъ револьверъ и приложилъ его къ виску, но застрѣлиться не успѣлъ, — вѣроятно, онъ въ Москвѣ недостаточно овладѣлъ революціонной техникой, — да, собственно, и кончать самоубійствомъ ему было незачѣмъ: ни пытка, ни сожженіе на кострѣ, ни даже выдача испанскимъ властямъ полковнику никакъ не угрожали. А если-бъ онъ тогда погибъ, то теперь въ Барселонѣ не обсуждался бы проектъ постановки ему, при жизни, великолѣпнаго памятника «на самомъ возвышенномъ мѣстѣ Каталоніи».

Въ это же самое время въ Ниццѣ французскими властями былъ арестованъ Риччотти Гарибальди. Произведенный у него обыскъ выяснилъ съ совершенной несомнѣнностью фактъ, который во всемъ мірѣ произвелъ жуткую сенсацію: внукъ Джузеппе Гарибальди, грозный врагъ и обличитель фашизма, создатель и вождь «гарибальдійскихъ авангардовъ», былъ агентомъ итальянской полиціи!

Его немедленно перевезли въ Парижъ, — и, по особому приказу министра внутреннихъ дѣлъ Сарро, высадили на одной изъ пригородныхъ станцій: зная горячій итальянскій темпераментъ, власти опасались, что эмигранты-антифашисты могутъ убить на Ліонскомъ вокзалѣ человѣка, который обезчестилъ знаменитое имя дѣда. Въ кабинетѣ у г. Кіаппа Гарибальди была устроена очная ставка съ полковникомъ Масіа. Гарибальди клялся, что онъ честнѣйшій гарибальдіецъ, однако призналъ, что получилъ 400.000 лиръ отъ коменданта Ла Полла{33}. Выходило небольшое противорѣчіе, и г. Кіаппъ очень просилъ его разъяснить. Но создатель авангардовъ только горестно восклицалъ, что, хотя противъ него говорятъ факты, его невинность и чистота со временемъ станутъ для всѣхъ совершенно очевидными. Что до полковника Масіа, то онъ, подумавъ, пришелъ къ выводу: «Je vois qu’il у а du louche dans la conduite de Garibaldi». Это дѣлаетъ большую честь его проницательности. Полковникъ былъ честнѣйшій человѣкъ. «Се pauvre М. Масіа!» — сказалъ о немъ въ интервью Бласко Ибаньесъ{34}.

Гарибальди и Масіа были приговорены къ 2 мѣсяцамъ тюрьмы каждый. Сидѣть въ тюрьмѣ послѣ процесса имъ не пришлось, но французское правительство предложило имъ выѣхать изъ Франціи, и, чтобы подчеркнуть огромную разницу между подсудимыми, предоставило для этого Гарибальди два дня, а полковнику Масіа и его сообщникамъ два мѣсяца. Дѣло получило, разумѣется, міровую огласку. Не было доказано, что каталонская экспедиція подготовлялась на деньги коменданта Ла Полла. Однако, у Бріана было серьезное объясненіе съ итальянскимъ посломъ. Послѣ этого объясненія итальянское агентство нѣсколько беззаботно сообщило, будто министръ и посолъ сошлись на томъ, что все дѣло представляетъ собой «une simple affaire de police». Однако, къ итальянскому сообщенію французское правительство сочло нужнымъ сдѣлать поправку, — случай довольно рѣдкій: здѣсь легко узнать твердую руку Пуанкарэ. Въ поправкѣ было сказано: «En ce qui concerne l'affaire Garibaldi, Monsieur Artistide Briand a cru devoir appeler toute l'attention du baron Romano Avezzana sur les dangers qui peuvent résulter d'opérations de police ainsi conduites»