Мама побледнела, схватила меня, но я вырвался, бросился было забирать птицу себе - по моим чувствам не могла она быть одна.
Милиционеры поняли мои намерения.
- Мы его Плотникову хотим, - сказал Серега. - Они с Плотниковым теперь вроде сродственники. Две сироты. Им и поговорить есть о чем.
Они проводили меня на улицу.
Было раннее утро. Катили, дребезжа и позванивая, первые трамваи. Мама хотела взять меня за руку. Я не дался. С нею рядом пошел.
У моста через Невку дремала торговка-лоточница. На лотке были папиросы, спички, леденцы, "сен-сен" и табак.
Я шагнул к ней. Мама схватила меня и сказала с угрозой, что денег на сласти у нее нет, тем более что я никаких сластей не заслуживаю, а заслуживаю порку.
Я разжал руку и показал ей пятак. В воздухе, очистившемся за ночь от густых дневных ароматов, тонко запахло ружейным маслом и теплой медью.
Мама спросила с ехидцей:
- Что это ты им так полюбился?
А у меня еще и слов столько не было, чтобы ей объяснить. Да почему-то и не хотелось... А хотелось мне купить махорки для Плотникова.
