Зеленый дождь - [2]

Артиодакт отставил зонт, чтобы не мешал, и забросил второй конец сухого обрубка на Родентову спину. Тот, охая и пыхтя, затащил бревно на верх стойки и, отряхнув руки, сказал:

— Пошли в дом, чайку разольем.

Норы у Родента были сначала вертикальные, потом горизонтальные. И только далеко в конце находился зал. Дверей он не имел, потому что не очень опасался: нор у него было гораздо больше десяти и, захоти Карнивор полакомиться Родентом, ему пришлось бы долго выбирать с какой начать поиск хозяина.

— Угощайся, — пригласил Родент и зачерпнул зверобоевый чай из небольшой тесаной деревянной бочки, которая стояла на камнях. Под камнями трещало пламя. Камни нагревались и грели бочку. А когда нагревалась бочка, то грела чай. А когда нагревался чай, то его пили. Эту штуку Родент называл "самовар" и никто с ним не спорил, потому что в точности не знал, какой самовар на самом деле. Даже Ланг.

— Я из-за зеленого дождя, — сказал Артиодакт и посмотрел на Родента.

— Да, — ответил Родент, — противная штука. Бревна от него прямо разваливаются. Как трухлявые. А ведь бревна-то не простые, все больше сосновые, их и зубами-то не сразу возьмешь.

— Вот-вот, — согласился Артиодакт, — мы с Лангом подумали и решили, что надо организовать искапе… иксу… м-м, поход, в общем, проще… Чтоб тебе понятнее было.

— Чего уж! — согласился Родент, — поход это понятно. Поход это когда в него ходят.

— Именно, — с умным видом поддакнул Артиодакт. — Будем выяснять откуда эта зеленая гадость к нам на головы сыплется. Не забудь провизию взять. Можешь — побольше. Потому что Марсупала мы берем в качестве обоза.

— Ну что ж, — согласился Родент, — тогда прямо сейчас и начну. Лапти походные запасу, орешков кедровых, шишек.

— Только ты не очень!.. Марсупал ведь не безразмерный.

— Будь спокоен, — заверил Артиодакта Родент, — не впервой, возьмем все, что нужно, но из самого необходимого.

— Ну ладно, — с важным видом встал Артиодакт и светски отставил пустую березовую чашку в сторону. — Мне еще к Примату надо успеть до темноты. Ты не знаешь, где он теперь?

— М-м, — задумался, глядя в потолок, Родент, — ежели мне не изменяет память, у родника он нынче.

— Ну, пока, — кивнул ему Артиодакт, — о том, когда выходим, я сообщу дополнительно.

— Будь другом… — попросил Родент и отхлебнул еще один гигантский глоток зверобоевого чая.

Теперь Артиодакту пришлось намокнуть. Пока он вылезал из норы, зонтом укрыться было нельзя. К тому же еще копыта соскальзывали с кривых перекладин лестницы. Наверху он отряхнулся, как мог, и наконец-то спрятался под зонт.

По тропинке он направился между сосен к роднику. Гнездо Примата Артиодакт нашел сразу. Примат придерживался мнения, что незачем себя обременять лишним жильем да хозяйством, и поэтому строил каждый вечер простенькое гнездо, где-нибудь на дереве, как у голубей, только больше. А потом покидал его и шел на новое место.

Единственное, с чем он никогда не расставался, была балалайка с двумя струнами, на которой он умудрялся исполнять самые различные песни. Но чаще, под звон струн, он думал. Вот и сейчас, взгромоздившись в гнездо из сухих веточек, которое едва не проваливалось под ним, он задумчиво играл на балалайке. А с его черной шерсти потоками вниз лилась зеленая вода. И внизу даже скопилась небольшая лужица, в которой подрагивало отражение Примата.

— Доброе утро, — окликнул его Артиодакт. — Как дела?

Примат с трудом оторвался от своих мыслей и посмотрел на Артиодакта, не прекращая игры на балалайке.

— Ты что-то сказал? — улыбнулся он, узнав Артиодакта.

— Я спросил: "Как у тебя дела?".

— Видишь ли, дела — это такая штука, которую надо делать, а поскольку я ничего похожего не делаю, то сомневаюсь, что они у меня есть. Но будем считать, что они не так уж плохи.

Артиодакт так и не понял, как дела у Примата, и поэтому не стал выражать радости или соболезнования, а перешел прямо к делу.

— Тебя не волнует, то, что дождь стал зеленого цвета? — спросил Артиодакт у Примата.

Тот как раз кончил наигрывать "Во саду ли в огороде" и перешел к "Антошке-Антошке". Он задумчиво посмотрел на свое плечо, по которому лилась зеленая струйка.

— Да, — сказал он, — дождик зеленоват, хотя, по большому счету, это не имеет значения. Ведь цвет есть не что иное, как то, что мы видим. Его нельзя потрогать. Ты же не можешь сказать: я взял красный или дайте мне синий. Поэтому это не должно волновать. Хотя, по моему субъективному мнению, которое не может претендовать на мнение объективных масс, цвет довольно некрасивый.

— Мы с Лангом… — Артиодакт хотел было объяснить всю предысторию похода: и как он советовался с Лангом, и как ходил к Роденту. Но настолько продрог, что в результате задал только один вопрос.

— Пойдешь в поход выяснять, откуда взялся Зеленый Дождь?

— Не думаю, чтобы мое участие повлияло коренным образом на исход похода, хотя, с другой стороны, вряд ли от кого-либо еще этого можно ожидать больше чем от меня…

Но Артиодакт уже не слушал. Ноги сами понесли его домой. Где было тепло и сухо и не было никакого дождя. Тем более зеленого. А пойдет Примат в поход, или не пойдет, Артиодакт так и не понял.