Зеленый дельфин - [26]
Ланьо счел это за шутку. Но вышло, что Майк Томпи предвидел ход дальнейших событий.
Книгу о храбром мореходе читали внимательно, долго. А потом вместе с вазой отдали на хранение Эльзе, самой аккуратной и бережливой из них.
Встреча с Майком Томпи придала жизни Ланьо иной смысл. Теперь, даже скитаясь без работы, Ланьо знал, что делать. Он изобретал «ключи от моря».
Нужны были деньги. Много денег. На книги и очень сложную аппаратуру. Поэт, Художник, Скрипач и Биль с Вилем отдавали Ланьо долю своего скудного заработка и помогали, чем могли. Первым же его помощником стал клоун. Он выполнял посильную черновую работу: паял, копировал чертежи. А в день зарплаты приходил и шутливо говорил другу:
— Я опять нашел клад. Только не воображай, что получишь его целиком — мне ведь нужно хоть изредка есть и пить, да и в правом носке завелась дырка. Вот тебе половина.
Ланьо благодарно улыбался. А однажды был поражен, когда Пипл, освоив электронную магию, придумал между делом фонохрон, способный слышать голоса предметов.
— Тебе не кажется, что теперь ты можешь постичь тайный смысл вещей? — обнял Ланьо друга. — Ведь любой предмет — чья-то мечта, к которой можно прикоснуться.
Каково же было разочарование, когда они обнаружили, что вещи, окружающие их, мертвы. Каждая — лишь тысячекратно отштампованная копия другой. И только в Музее Красоты удалось найти предметы, одухотворенные человеческим теплом.
Тот, кто не знал Ланьо, считал его скупым и жестоким. Подумать только: и дочь и сын то и дело ищут, где бы подработать. А он покусывал губы и напевал старинную песенку о двух лягушатах, попавших в банку со сметаной. Первый лягушонок опустил лапки и сразу же пошел ко дну. Зато второй решил не сдаваться. Он прыгал, бился, пытаясь выбраться наружу. И от этих, казалось, бессмысленных, попыток сметана в конце концов превратилась в ком масла, по которому лягушонок выкарабкался из банки.
В день премьеры на душе у Ланьо было неспокойно. В щелочку занавеса он следил за выступлением Пипла. Когда же, разрушив усилия гипнотизеров, на арену с криком «Люблю!» выбежала Рикки, он напрягся и приготовился к худшему. Его ожидания оправдались. Вокруг Пипла сгущалась опасность.
И тогда Ланьо на пару минут включил свою аппаратуру, чтобы зрители хотя бы миг почуяли море.
«ВСЕ ХОРОШО, И ЛУЧШЕ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!»
Когда минуты через две свет опять вспыхнул, клоуна и след простыл.
— Чего расселись? — неожиданно грубо сказал Чарли.
Оглушенные увиденным, растерянные, Альт и Тэйка не сразу сообразили, что пора уходить. Но вот толпа подхватила их и понесла к выходу.
— Пилюли уже действуют, — Тэйка заметила недобрую тень в глазах Чарли. — Бедняжка! — шепнула она Альту и, как заклинание, проговорила: — Только бы Пиплу удалось бежать!
— Как ты думаешь, свет погас случайно или кто-то выключил его? — спросил Альт. На слова Тэйки о Чарли он не обратил внимания.
— Думаю, не случайно! — в голосе Тэйки прозвучали горделивые нотки. Она хотела сказать еще что-то, но смолкла, поймав на себе пристальный взгляд типа с оттопыренными ушами. Альт увидел, как, скривясь от боли, девочка зажала зубами язычок. — Я болтливая, — тихо призналась она. — И ничего не могу с собой поделать. Папа говорит, это мой главный недостаток. Мне всегда хочется с кем-нибудь поделиться какой-нибудь новостью. Если заметишь, что говорю лишнее, скажи — и я прикушу язык!
— Хорошо, — охотно согласился Альт.
— И присматривай за Чарли, — сказала она так тревожно, будто Чарли тяжко заболел.
У выхода их поджидала тетушка Кнэп.
А дома, как и предсказал Рок-Фок, было шумное объяснение с родителями, во время которого Рауль Дитри вышагивал по гостиной, поглаживая острый подбородок, затем схватил со стула кухонное полотенце и больно шлепнул Альта по плечу.
Чарли расхохотался.
— А я знаю, почему ты ударил его, а не меня, — неожиданно подмигнул он отцу.
Дитри опешил. Тут же полотенце взметнулось вновь и прошлось уже по спине Чарли. Он съежился, отскочил в угол. Диковато поглядывая бегающими глазками, сказал:
— Дурак ты, Альт. И все вы олухи. — Пригнул голову, рысцой пробежал к двери и скрылся, оставив родителей в смятении.
Тетушка вопросительно свистнула.
— Чарли наглотался пилюль счастья, — виновато объяснил Альт, и она в отчаянии всплеснула руками.
— Всего-то? — облегченно вздохнула миссис Эла. Дитри закурил.
— Рано или поздно это случается с каждым. Что же ты отстаешь, а? — Он прищурился, разгоняя ладонью дым, и стал похож на Джима Неприкасаемого из популярного кинобоевика.
— Что же теперь делать? — сокрушалась тетушка.
— Я пойду? — Альт вопросительно взглянул на родителей.
— Иди-иди, — закивала миссис Эла, и уже за дверью он услышал беспокойное и непонятное: — Мне кажется, Чарли что-то подозревает…
Когда Альт вошел в спальню, брат уже посапывал. На подушке валялся смятый клочок бумаги с неровными, корявыми буквами: «Несчастный, глупый Альт!»
Всю ночь Альту снились полицейские с бакенбардами-интегралами. Они выстраивались в шеренги и под барабанную дробь четко маршировали по площади. А потом площадь оказалась усеянной сплошь интегральными значками. Откуда-то из их гущи вынырнуло блестящее животное с большими выразительными глазами. Он узнал зеленого дельфина, который неожиданно сказал Тэйкиным голосом: «Бедняжка Чарли! Надо присматривать за ним!».
