Зеленый дельфин - [21]

Шрифт
Интервал

Пипл остался один. Он выглядел вызывающе. Его трюки явно противоречили всякой логике. Будто своими репризами и антре клоун хотел сказать: «Очень скучно жить в кругу ваших образцовых истин! Я отрицаю их и создаю свой мир, в котором у человека вырастают крылья надежды. Вот смотрите: я иду по невидимому канату, как по воздуху. Вот я лечу на зонтике и на миг превращаюсь в птицу. Из моих глаз фонтаном брызжут слезы, а под рубахой вспыхивает огромное рубиновое сердце. Так не бывает? Что вы говорите? Ай-яй-яй! А вот я докажу вам, что жизнь богата сюрпризами и не терпит схемы, в которую хотят уложить ее некоторые умы. Я безнадежно глуп? Возможно. И, вероятно, поэтому могу заставить обыкновенный стул отбивать чечетку, вести беседу с собственным бантом и петь дуэт с сандалиями. Я промчусь на обычной палке, точно на коне, и еще раз докажу, что дважды два вовсе не четыре. Впрочем, ладно. Сегодня я представлю вам нечто удивительное и в то же время не противоречащее вашей скучной логике. Я покажу фокус, который убедит вас в том, что клоунская фантазия вовсе не беспочвенна, что вещи и впрямь могут однажды заговорить».

Он вышел на середину арены.

— Господа! У кого есть изделия ручной работы? Подчеркиваю, не машинной, а ручной.

Публика зашевелилась. Многие полезли в карманы, сумки, но ничего из того, что они оттуда доставали, не подходило…

Пипл грустно улыбался. Так он и знал. Трудно нынче отыскать нештампованную вещь.

— Увы, — качал он головой, — и расчески, и папиросницы, и губная помада — все это выходит с конвееров.

— У меня есть! — вдруг крикнул кто-то слабо и знакомо.

Пипл вздрогнул. Поискал глазами. Но никто не вышел. Наверное, почудилось. Клоун вздохнул, вынул из чемоданчика краски, разложил складной мольберт и, что-то негромко напевая, стал рисовать лохматой кистью пеструю радугу. Потом откуда-то из пустоты поймал блестящую металлическую палочку… Осторожно, словно раздумывая, стоит ли это делать, прикоснулся к рисунку. Зал притих. И вот в тишине раздался голос Пипла. Но теперь уже клоун стоял с закрытым ртом, а его голос звучал с нарисованной им радуги:

Белое и черное
Сотни тысяч миль…
Ты не верь, что звезды —
Это пыль, космическая пыль…

Зал в недоумении молчал.

— Не поняли. — Пипл вздохнул. — Что ж, продолжим.

Он снова порылся в чемоданчике и осторожно вынул оттуда старинную картину — портрет юной женщины с белокурыми волосами.

— «Лючия» Ладимира Пуэнти, — торжественно сказал Пипл, вытирая кончиком пальца пыль с потемневшей от времени рамки.

— Чепуха! Старый плут! Это ведь Рикки! Рикки Джонглей! — завопили на правой половине.

— Может быть, и Рикки, — невозмутимо сказал Пипл. — Только все равно этой картине больше века. После представления неверы могут ознакомиться с экспертизой. А сейчас слушайте! — и он приложил к картине палочку.

Легкое потрескивание электрических разрядов, шипение, шорохи. Но вот сквозь шум стали пробиваться звуки, похожие на человеческую речь. И вдруг грустный женский голос отчетливо произнес: «Мне с вами хорошо, Ладимир. Так хорошо, что кажется — я на пороге бессмертия…»

Тут, видимо, кисть художника дрогнула, потому что голос смолк.

— Неужели сама Лючия?… — прошептала Тэйка.

— А-а-а! — чей-то вскрик из-за кулис неожиданно взорвал зал. — Нет! Люблю! Люблю!

Выбежала Рикки. Ее лицо выражало тоскливое отчаяние.

— Люблю! — еще раз выкрикнула она и заметалась по залу. К девушке подбежали дежурные полицейские, схватили под руки и увели.

Пипл растерянно улыбался. Правду говоря, он не надеялся на такой успех. Номер удался на славу. Но что последует за этим?

На арену выскочил мистер Вэг.

— Обыкновенная истерика, — угодливо заулыбался он публике и, прошипев клоуну: — Работай, а не занимайся пакостью! — удалился.

По залу пробежал ропот. Одним мановением руки клоун стер усилия всех гипнотизеров. Да-да, сеанс гипноза лопнул мыльным пузырем, иначе отчего с лица Рикки исчезла тупая сонливость и в глазах вновь вспыхнул огонь, столь редкий для сондариек?

— Браво, браво, клоун! — изумленно пробормотал Умноликий.

— Пипл вернул Рикки синеглазому Ленни! — догадались близнецы. — Вернул! — обернулись они к Тэйке.

Ошеломленная случившимся, девочка молча кивнула не отрывая от Пипла глаз.

— У меня в руках фонохрон, — стараясь быть спокойным и не думать о Рикки, заговорил Пипл. Ему сейчас надо было срочно переключить внимание публики на суть фокуса, научно его объяснить — иначе все могло плохо кончиться. — Человек порой глух и о многом не подозревает. А ведь каждая вещь, сделанная руками, одухотворена и может кое-что рассказать о себе и мастере. Голоса вещей — случайные записи звуковых волн — притаились в мазках красок, в рельефах чеканки, в линиях скульптур. Нужно только уметь слушать их, тогда нам откроется еще неизвестная сторона предметов, и, быть может, однажды мы постигнем их душу.

— Кто изобретатель? — закричали из зала.

— На арену его!

— Изобретателя, изобретателя сюда, — требовала публика, заинтригованная не столько изобретением, сколько тем, какое действие оно оказало на дочь фабриканта.

— Кто изобрел, не имеет значения, — сказал Пипл, смущенно вертя палочку в руках. — Потому что это в общем не сложно: каждый может научиться слушать музыку искусства. Нужно только время от времени отрываться от сонографов и унылого комфорта быта.


Еще от автора Светлана Владимировна Ягупова
Твой образ

В книгу украинской писательницы вошли три повести, написанные в жанре социально-психологической фантастики. Внимание автора направлено на земной духовный космос. Обыденная реальность замешивается на фантастике не с развлекательной целью и не с замыслом чем-то изумить читателя, а для того, чтобы заново взглянуть на вечные ценности и проблемы нравственности.


В лифте

Ответственность перед природой и обществом, необходимость единения людей в самых необычных условиях — тема повести «В лифте».


Мутанты Асинтона

В книгу украинской писательницы вошли три повести, написанные в жанре социально-психологической фантастики. Внимание автора направлено на земной духовный космос. Обыденная реальность замешивается на фантастике не с развлекательной целью и не с замыслом чем-то изумить читателя, а для того, чтобы заново взглянуть на вечные ценности и проблемы нравственности.


Берегиня

Без навязчивой морали автор касается проблем духовного мира человека и сохранения окружающей среды в повести «Берегиня».


Контактер

Человечество ведет непрерывную экспансию, порабощая или уничтожая новые планеты. Главный герой, пойдя против власти, становится перед выбором: смерть или стать штрафником в этих войнах…


А вы не верили...

В 27 лет Рада Севернюк доказала, что микросущества, составляющие структуру почвы и есть те зёрна, из которых со временем восстанут все жившие на Земле поколения. Это открытие легло в основу новой науки — террорепликации.А началось всё в далёком детстве, когда Рада встретила в парке странного старика…


Рекомендуем почитать
Между Солнцем и Плутоном

Дорогой читатель, я искренне завидую тебе, потому что у тебя впереди так много захватывающих приключений, интересных знакомств, неожиданных открытий, и героических сражений со злом. Предлагаю тебе совершить путешествие в нереальную обитаемую систему, и вместе с простыми земными школьниками, Денисом и Лидой, слетать за Луну, побывать на Венере и на Плутоне, посетить пушистый Паштар, подружиться с меркурианцами и с подводными великанами Илиана, сразиться с коварными алисидами и найти верных товарищей в рядах солнечного флота! Всё это и многое другое, ждёт тебя на страницах этой фантастической повести.


Легенда о Подкине Одноухом

Белоснежное одеяло покрывает широкие склоны холмов, известных как Острый хребет.Шурх-шорх. Шурх-шорх. Кто-то бредет по глубокому снегу, и звук тяжелых шагов далеко разносится в ночной тиши. В канун Куманельника, праздника зимнего солнцестояния, в нору под названием Торнвуд пришел бард. У него на плечах была только истрепавшаяся в странствиях одежда, а в голове бессчетные сказания. И одно из них он приготовил для любопытных крольчат, которые притихли у очага в предвкушении рассказа.Это история о Подкине Одноухом – кролике, ставшем таким великим, что о храбрости его вот уже многие века складывают легенды.


Клуб исследователей полярных медведей

Накануне своего двенадцатого дня рождения Стелла мечтает лишь об одном: поехать в далекую экспедицию с приемным отцом, отважным исследователем, который, в свою очередь, мечтает достигнуть самой холодной части Страны вечных льдов. Но правила Клуба исследователей полярных медведей запрещают девочкам принимать участие в опасных походах. Да и тетушка Стеллы убеждена, что та получает неправильное воспитание в окружении всех этих динозавров и фей и ей место в пансионе благородных девиц, где из отчаянной сорвиголовы сделают настоящую леди: «Ей объяснят, что девушке не следует скакать галопом на единорогах и изучать пыльные старые карты».


Рыцари Ветра вступают в бой

Книга звёзд – главный магический фолиант Мира Ненадёжности и страны Ис – в руках зловещего Призрака. Как он будет использовать древний трактат? И что ему ещё нужно, чтобы стать владыкой всех трёх миров? Конечно же, мальчишка с удивительными магическими способностями! К тому же колдун Кадехар многому успел обучить Гиймо… В третьем, заключительном томе «Книги звёзд» герои вновь окажутся в Мире Ненадёжности, столкнутся там с беглыми магами, орками, жрецами кровожадного бога Бохора и наконец-то на равных сразятся со злом, обосновавшимся за высокими стенами Енибохора.


Планета Черного Императора. Месть мертвого Императора. Повелители галактик

Дилогия «Компьютер звездной империи» и внецикловая повесть. Содержание: Планета Черного Императора Месть мертвого Императора Повелители галактик.


Тайна Каменных людей

Вторая часть тетралогии "Вершители". Аякчаане, семикласснице из далекого эвенкийского поселка, выпадает уникальный шанс – сопроводить деда-шамана на священные острова, где находятся Кигиляхи – Каменные люди. Но оказывается, что у них для нее персональное задание – найти Копье Мары: загадочный древний артефакт, дающий владельцу небывалую силу. Аякчаана сталкивается с незнакомкой, которой оказывается Катя Мирошкина, они попадают в плен к воинственному племени кочевников, Катя получает смертельное ранение… И оказывается, что теперь не только возвращение Аякчааны домой, но и сама жизнь дочери Велеса зависит от древнего артефакта.