Зеленый человек - [8]

Смотритель музея в конце концов внял моим советам и, сэкономив 11 шиллингов на кларете, как я и прикидывал, все-таки заказал полбутылки «Шато д'Икем» (37 шиллингов 6 пенсов), после чего сразу же впал в блаженное состояние. Я одобрительно кивнул, велел Фреду сказать пару добрых слов поставщику вин, а сам смешал джин с лимоном для Даяны, которая перед обедом не пила ничего другого, и понес вино ей. Мне хотелось поцеловать ее в губы, но вмести этого мой рот уткнулся в кончик ее подбородка. Наступило молчание. Уже не в первый раз мысль о том, как хорошо приласкать сразу обеих, показалась мне менее привлекательной, чем минуту назад.

Я продолжал исследовать тему взаимовлияния жары и влажности, когда показался Джек. Он поцеловал Джойс с той же бесцеремонностью, с какой помахал мне рукой по приезде, а затем отвел меня в сторону. Ходили слухи, что он неутомим в постелях своих пациенток, но, как большинство мужчин с подобной репутацией, Джек не испытывал склонности к женскому обществу.

— Привет, — сказал он, приподнимая стакан кампари с содовой, который ему подал Фред. — Как поживают твои домочадцы?

Такой вопрос в устах семейного врача был не просто вежливой фразой, и Джеку всегда удавалось придать ему недружелюбный оттенок. В отношении здоровья он проявлял некоторый снобизм, утверждая, что любые расстройства — следствие вульгарных человеческих слабостей, неизбежных и потому не вызывающих категорического осуждения. Вероятно, кроме всего прочего, его снобизм был своеобразной формой давления на пациентов и помогал лечению.

— Прекрасно, я думаю.

— Как твой отец? — спросил он, нащупывая одно из слабых мест в моей обороне, и, не сводя с меня глаз, зажег сигарету.

— Почти без изменений. Очень «пияно».

— Очень что? — Конечно, Джек мог и не расслышать моих слов из-за грохочущих голосов клиентов, разгоряченных алкоголем, но, скорее всего, здесь крылся упрек ведь я использовал фривольный анекдот в таком сакраментальном контексте. — Что?

— «Пияно». Сам знаешь. Очень подавлен. Ничего не делает, почти не говорит.

— Пойми, в его возрасте и положении другого и ожидать нельзя.

— Понимаю, можешь не сомневаться.

— А Эми? — спросил Джек настороженно, справляясь о моей дочери.

— А… кажется, она в порядке, насколько я могу разобраться. Почти не отходит от телевизора, гоняет пластинки с поп-музыкой и все такое.

Джек уставился в стакан, хотя я бы не сказал, что именно этот напиток заслуживал такого пристального внимания со стороны любителя спиртного, и ничего мне не ответил. Возможно, он почувствовал, что в моих словах содержалась изрядная доля самокритики, и его помощь будет излишней.

— Да ей и нечем здесь заняться, — продолжал я защищаться, — у нее не было времени, чтобы обзавестись друзьями. Представить не могу, что общего может у нее быть с деревенскими ребятишками. А ведь сейчас каникулы.

Джек все еще молчал. Он усиленно сопел без всяких на то физических оснований.

— Джойс слегка перетрудилась. В последние недели у нее было очень много работы. А кроме того, погода. Честно говоря, этим летом мы все намучились. В начале сентября я постараюсь на несколько дней увезти их отсюда.

— Ну а ты-то сам как? — спросил Джек с оттенком презрения.

— Со мной все в порядке.

— Слава богу. Но вид у тебя — хуже некуда. Послушай, Морис, потом у меня не будет возможности высказаться, — ты должен обратить на себя внимание. Цвет лица у тебя жуткий, — знаю, знаю, у тебя нет времени дышать воздухом, но ты обязан организовать дело так, чтобы выкроить хотя бы час на утреннюю прогулку. Ведь пот льет с тебя ручьем.

— Конечно, — платком я вытер влажные волосы над ушами. — С тебя бы тоже лил, если бы на твоих плечах лежало такое хозяйство, черт бы его побрал, полдюжины дел одновременно, и за каждым нужен глаз. Да еще такая погодка.

— Я тоже не болтаюсь без дела, но мое состояние не идет ни в какое сравнение с твоим.

— Ты на десять лет моложе.

— Ну и что? Морис, потоотделение вызвано у тебя алкоголем. Сколько ты уже выпил за вечер?

— Парочку порций.

— Хм. Знаю я твою парочку. Парочка тройных. Ты выдуешь еще полпорции до нашего ухода и не меньше двух с половиной после обеда. Вот тебе уже полбутылки с гаком, плюс три-четыре стакана вина, да еще в середине дня бог знает сколько. Это чересчур.

— Я привык. У меня получается.

— Ты привык, это правда. Но ведь от твоего первоклассного здоровья осталось одно воспоминание. Ты не можешь вести себя, как прежде. Тебе пятьдесят три. Ты топаешь по дорожке, которая вот-вот пойдет под откос. Ты скатишься вниз, если не изменишь поведение. Как сейчас себя чувствуешь?

— Прекрасно. Я же сказал.

— Нечего, нечего. Как ты себя чувствуешь на самом деле?

— О… чертовски плохо.

— Ты чувствуешь себя чертовски плохо уже пару месяцев. Потому что слишком много пьешь.

— Могу поклясться, что перестаю себя чувствовать чертовски плохо за час-другой до сна, если предварительно целый день накачиваюсь спиртным.

— Скоро ты в этом разубедишься, поверь мне. Как твои судороги?

— Думаю, лучше. Да, безусловно лучше.

— А галлюцинации?

— По-прежнему.

Тема, которую мы обсуждали, не была неприятна в такой степени, как может показаться. Некоторые формы судорог, начинающиеся обычно перед самым сном, известны почти каждому по собственному опыту: это конвульсивное выпрямление ноги, которое часто сопровождается сном, разъясняющим, что ты якобы споткнулся или оступился, спускаясь по лестнице. Распространены и широко известны случаи, когда судорожные движения затрагивают практически любые мускулы, включая лицевые, и продолжаются иногда до дюжины раз кряду, пока человек не засыпает или не перестает обращать на них внимание.