Зеленые погоны Афганистана - [87]

По прибытии в Гульхану, я передал личный состав и уже собрался, было, назад — в Маканчинский отряд. Однако, не тут-то было. Ко мне обратился начальник штаба Мургабского отряда майор Владимир Проничев (будущий руководитель Пограничной службы ФСБ России). Он предложил мне остаться в Гульхане, попробовать себя в боевом деле. Мол, на счету каждый офицер, операции одна за одной, чего тебе киснуть в Маканчи?

И действительно, подымалось тогда. Любой военный человек для того и служит, чтобы попробовать себя в реальном бою, а не в размеренной жизни между столовой и плацем. Была — не была. Вот только я был в повседневной форме. Оказалось, это быстро решаемо. Очень быстро я получил маскхалат, снаряжение, оружие и боеприпасы и отправился на очередную «проческу».

Повоевав пару недель, я вернулся в Мургаб, считая, что моя командировка на этом окончена. Тут выяснилось, что я глянулся командованию отряда. Оно связалось с моим начальством и товарищи командиры уже все решили! Одним словом, вместо того, чтобы ехать в Маканчи, я вернулся обратно в ДРА — начальником заставы мотоманевренной группы (ММГ).

По прибытии к новому месту службы принялся вникать в обстановку. Ее суть заключалась в том, что пограничники поначалу контролировали Зардевское ущелье. Оно начиналось у советской границы и уходило вглубь Афганистана до Файзабада, где уже была зона ответственности армейцев из ОКСВ. От Зардевского ущелья расходился запутанный лабиринт ущелий поменьше, в которых активно действовали банды душманов. Самой крупной из них было формирование непримиримого бандглаваря Наджмутдина из Исламского общества Афганистана.

Действуя от базы в Гульхане, пограничники постепенно вытесняли противника, выставляя в ключевых точках гарнизоны мотомангрупп и посты. Сначала гарнизоны стояли в Гумбаде и Сархаде, затем к ним добавился Бандар-Пост, Рабати-Чихельтон и Гардана. Чем-то это напоминало игру в шахматы, где противники стремятся одну клетку, затем следующую. Только эти клетки находились на топографической карте.

К маю 1985 года в Гульхане, на базе оперативно-войсковых групп Мургабского пограничного отряда и Ишкашимской комендатуры Хорогского пограничного отряда, была создана оперативно-войсковая группа КВПО. В нее были включены управление, ДШМГ, две ММГ, авиагруппа из состава Бурундайского авиаполка и Уч-Аральской эскадрильи и подразделения обеспечения. В гарнизоне находилось до 900 солдат и сержантов и около 100 офицеров и прапорщиков.

Позиции минометной батареи одной из ММГ

В мангруппе меня определили командовать минометчиками. Поскольку боевые операции шли одна за другой, у моих подчиненных не было недостатка в боевой практике. Они стреляли быстро, слаженно и точно. Правда, когда прибыла очередная комиссия проверяющих из Москвы, моему подразделению снизили балл за неуставную изготовку к бою. Мол, стреляете точно, но не так, как положено. Однако, в боевых условиях точность все же была важнее. Мои подчиненные отлично проявили себя в боевой обстановке и уже через три месяца я был награжден самой важной наградой в жизни любого пограничника — медалью «За отличие в охране Государственной границы СССР».

В период лета-осени 1985 года боевые действия шли по нарастающей. Пограничники, совместно с частями 40-й армии и афганскими подразделениями выдавливали противника, лишая его возможности маневрировать путем выставления выносных постов. В конце ноября мое подразделение, в составе 35 человек, десантировали на высокогорную площадку, в районе кишлака Ярим. Снабжение было возможно только по воздуху.

Следующие четыре месяца мы действовали в отрыве от остальных сил. В условиях высокогорной зимы это было непросто. Из-за погодных условий вертолеты могли долететь далеко не всегда. А если «борты» и приходили, то не могли приземлиться и сбрасывали продукты, дрова и боеприпасы, в режиме зависания на небольшую площадку над глубоким ущельем. Чаще всего эта операция проходила удачно. Но порой, из-за сильного ветра и потоков от вертолета, сбрасываемый груз улетал в пропасть. Тогда приходилось переходить на умеренный паек — сухари и консервированную кильку.

Когда наше подразделение заменили на постоянный гарнизон, оказалось, что оперативно-войсковую группу в Гульхане возглавил Владимир Проничев, ставший, к тому времени, подполковником. По прибытии на основную базу нам дали два дня — отоспаться, а потом последовали новые задачи.

В апреле началась Вардуджская операция. Она проводилась в Вардуджском ущелье, совместно с частями 40-й армии и афганскими сарбозами. Впрочем, на сарбозов особой надежды не было. Они убегали с позиций, как только начиналась стрельба. В ходе операции, продлившейся до июня, удалось вытеснить душманов из Зардевского ущелья и выставить несколько новых гарнизонов, в том числе — Ярим и Изван, Умоль и Гардана. Один из них — Гардану приказали возглавить мне.

Гардана была крупным гарнизоном, вторым, по значимости, после Гульханы. Здесь мне довелось заниматься не столько боевыми вопросами, сколько административно-хозяйственными. Чтобы улучшить питание подчиненных, был создан подхоз — разбили грядки, завели свиней. В результате солдаты и офицеры питались сверх норм положенности. В гарнизоне царила жесткая дисциплина. Солдаты отдавали воинское приветствие, ходили в чистой, отглаженной форме. На проверяющих, то и дело прилетавших из Союза, это производило положительное впечатление.