Зеленые погоны Афганистана - [31]

Прежде чем вводить подразделения, мы провели целый комплекс мероприятий по их боевому слаживанию, в течение месяца готовили прибывший личный состав к предстоящим действиям в условиях реальной боевой обстановки. Свою положительную роль сыграло наше решение усилить вводимые мотоманевренные группы операторами-наводчиками группового оружия, которые уже прошли обкатку Афганистаном и имели боевой опыт.

Вспоминается один забавный случай, когда в полевой учебный центр в Керках приехал с проверкой первый заместитель начальника пограничных войск генерал-полковник Вертелко, курировавший наши действия в Афганистане. Он обратил внимание на нестандартную изготовку стрелка при ведении огня из АГС-17, грудью ложившегося на лафет, и спросил, кто этому его научил. «Душманы», — ответил солдат. Иван Петрович, считая бойца необстрелянным, выразил сомнение и попросил произвести прицельную стрельбу по мишеням. К удивлению генерала цели были поражены с первых же очередей. Генерал обнял солдата и подарил ему со своей руки часы.

Когда мы вошли в Афганистан ситуация, как бы вернулась в прошлое. Мотоманевренная группа входит в Гульхану. Вдоль дороги стоят ее жители с различными угощениями в надежде, что шурави не будут их обижать. Командир группы просит старейшин собрать людей и объясняет, что советские пограничники пришли помогать и защищать их. «Если будет трудно — обращайтесь, по возможности будем решать ваши проблемы», — подводит офицер итог своему выступлению. После этого по всему северному Афганистану пошла о пограничниках добрая молва.

Нашего солдата считали особенным человеком, очень доброжелательно к нам относились, даже бандиты уважали. Да, воевали, отстаивали свою идею, но при этом они не презирали пограничников, не воспринимали их как завоевателей. Как-то ошибочно в 10 километрах от нужной точки высадили на афганской территории начальника разведки Пянджского пограничного отряда. Так он беспрепятственно прошел по «зеленке» до Иман Сахиба через густонаселенные, ставшие пристанищем бандитов районы. И никто его не тронул.

Операция по вводу была достаточно непростой и заняла не один день. В ходе нового этапа деятельности перед пограничниками стояла задача ликвидировать «осиные гнезда» бандитов в зоне нашей ответственности от границы до автодороги, соединяющей центры северных провинций, в среднем на глубину до 100 километров. Где-то к середине 1983 года мы с этой задачей справились. Основные базы душманов были нами ликвидированы, бандформирования рассеяны или уничтожены, организованное сопротивление практически сломлено. Конечно, оставалась еще пособническая среда, мелкие группы, но они серьезной угрозы уже не представляли ни для нас, ни для афганских властей.

На иранском участке государственной границы, который охраняли так называемые невоюющие отряды, нам доставлял много хлопот левый фланг на стыке границ Таджикистана с Туркменией и Афганистана с Ираном. Через Зульфагарский проход испокон века осуществлялась контрабанда наркотиков. Сложный рельеф горно- скалистой местности не позволял наглухо закрыть этот канал. По протоптанным маршрутам афганцы переправляли в Иран наркотики, а взамен везли оружие и боеприпасы для бандгрупп, действовавших в районе, прилегающем к стыку. Мы не только контролировали движение караванов, но и всячески этому противодействовали, устраивая засады и вступая в огневое соприкосновение. Держали специальную боевую группу на участке Серахского пограничного отряда. На остальном иранском участке обстановка, несмотря на внешнюю лояльность пограничных представителей сопредельного государства, также требовала держать порох сухим.

Морскую границу охраняли малые корабли Красноводского дивизиона, а также сторожевики Бакинской бригады, находившиеся в оперативном подчинении округа. Затем обстановка потребовала усилить охрану на Амударье. Для этого на базе дивизиона в Термезе была сформирована бригада сторожевых кораблей.

Как бы ни складывалась ситуация там, «за речкой», мы твердо знали, что у нас крепкий, надежный тыл, за нами страна, которая в нас верит, ждет, надеется и всегда готова поддержать. У нас были самые теплые отношения с руководством всех трех среднеазиатских республик. Я взял за правило ежеквартально доводить до их руководителей оперативную обстановку на участке округа. Брал карту, ехал к первому секретарю ЦК компартии республики или обкома и докладывал обстановку на их направлении, включая ситуацию по Афганистану. К этому меня ничто и никто не обязывал, но для развития взаимоотношений, понимания и представления о том, что здесь делают пограничники, было очень важно. В последующем, если нам было что-то нужно, я обращался к ним и никогда не получал отказа.

При организации бригады остро встал вопрос расселения прибывающих офицеров и мичманов, членов их семей. Я встретился с одним из местных руководителей, а затем по его совету — с главой республики Рашидовым, объяснил суть проблемы. Спустя некоторое время власти нам предоставили новый 46-квартирный дом. Так было и в Марых, и в других местах. Мы всегда с местным руководством жили душа в душу, и они понимали, что нам надо помогать. Среднеазиатские республики здорово нас выручили с призывом в пограничные войска выпускников вузов. Мы их использовали в качестве переводчиков с фарси и дари.