Зеленые погоны Афганистана - [19]

В 1992 году Геннадий Анатольевич вышел в отставку. При этом он вел активную общественную работу, являясь Председателем Координационного совета Международного союза общественных объединений ветеранов (пенсионеров) пограничной службы.

Генерал-лейтенант Геннадий Згерский был кавалером орденов Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, Красной Звезды, «За службу Родине в Вооруженных силах СССР III степени». Был награжден 43 медалями.

Из жизни Геннадий Анатольевич ушел 2 марта 2013 года.

Сергей Минаков

В середине семидесятых я поступил на кафедру ближневосточных языков, что предопределило всю мою последующую службу. После ее окончания, в 1976 году, меня направили на советско-иранскую границу, где довелось служить на различных оперативных должностях.

К концу семидесятых стало очевидно, что в соседней стране, в Афганистане происходят какие-то события. На советско-афганской границе периодически происходило обострение обстановки, были случаи обстрелов наших пограничных нарядов. Поэтому, когда в 1979 году мне было приказано готовиться к поездке в Афганистан, я не был удивлен. Как позже выяснилось, накануне ввода войск в ДРА, возник дефицит переводчиков. Тут-то и понадобилось мое знание иностранных языков. Я должен был отправиться в Кабул, вместе с семьей.

Последовала череда тщательных проверок, однако в Кабул я так и не попал. Вместо этого был направлен в 66-й пограничный отряд, Восточного округа. Отряд дислоцировавшийся. на Памире в населенном пункте Хорог. Но и в Хорог мне попасть не довелось, поскольку в январе 1981 года меня вызвали в Ашхабад, в Управление Среднеазиатского пограничного округа. Там получил новое назначение — на должность офицера окружного разведотдела. Здесь я прослужил два месяца, после чего, в марте, был направлен в оперативную группу, которая дислоцировалась в Таджикистане, на базе Пянджского пограничного отряда.

Оперативная группа занималась исключительно вопросами, связанными с Афганистаном: обеспечением безопасности государственной границы на афганском участке, подготовкой и проведением боевых операций. К тому времени на сопредельной стороне находились сводные боевые отряды советских пограничников — СБО. В основном они действовали на направлениях Пянджского, Московского и Хорогского пограничных отрядов.

Когда я прибыл в оперативную группу, в ней работало 10–12 человек. Группу возглавлял заместитель начальника штаба округа Николай Трофимович Бутько. Его заместителем был полковник Борис Мирошниченко (прежде он возглавлял 48-й пограничный отряд). Разведчиков возглавлял подполковник Анвар Халиков (до того он служил в Тахта-Базарском отряде). Тылом руководил капитан Петр Переверзев (позже он стал генерал-полковником, заместителем Директора ФСБ России по материально-технической части).

В составе опергруппы было несколько офицеров, отвечавших за подготовку и планирование операций, организацию взаимодействия и т. д. (их называли «операторами»), а также двое разведчиков — я и майор Рафик Шаназаров (из Ташкента).

На направлении Пянджского отряда, на сопредельной территории, уже действовало десять — двенадцать СБО. Они размещались в районах населенных пунктов: Рустак, Архаджа, Чахи-Аб, Даштикала, Янги-Кала и т. д. Операции, на тот момент, носили частный характер. Когда приходила информация о присутствии, в том или ином районе, бандитов, туда выдвигались наши подразделения. В этом было принципиальное отличие пограничников от армейцев, которые действовали «по площадям». Пограничники не начинали действовать, пока не получали информацию и ее подтверждение из нескольких источников. Разведка у нас была поставлена очень качественно, на высоком уровне.

Постепенно, по мере роста задач, численность оперативной группы увеличилась. Зона боевых действий, которые вели советские пограничники, также постоянно расширялась, поскольку позиции кабульской власти в большинстве приграничных районов были откровенно «никакими». Фактически они не контролировались правительственными силами. Органы власти были представлены революционными комитетами, размещавшимися либо в центрах провинций, реже — в улусвольствах (районах). До отдельных кишлаков эта власть чаще всего не доходила.

Анархию усиливал пестрый национальный состав афганского приграничья: узбеки, таджики, пуштуны — все они находились во враждебных отношениях разной степени. Периодически национальные вооруженные формирования заключали кратковременные союзы, которые быстро сменялись непримиримой ненавистью.

Внутри самой афганской власти шла неустанная борьба между «парчамистами» и «халькистами» («Хальк» и «Парчам» — два политических движения внутри народно-демократической партии Афганистана). «Парчамисты», в основном, входили в структуры госбезопасности, а «халькисты» — в афганскую милицию «царандой». Обе стороны откровенно пакостили друг дружке. Поначалу мы не ведали об этих деталях внутриафганской жизни. Случалось так, что «парчамисты» пытались «натравливать» пограничников на вооруженные группировки, лояльные «халькистам», и наоборот.

В первый год афганской компании, наши пограничниками проводились операции и рейды на «той стороне» лишь периодически и довольно бессистемно. Когда становилось известно о появлении в том или ином районе банды, туда выдвигался СБО. Иногда наши отряды успевали накрыть банду, иногда нет. Это напоминало игру в кошки-мышки, и инициатива оставалась на стороне противника. Было очевидно, что необходимо решать проблему кардинально, на всем протяжении советско-афганской границы. Для этого был организован ряд плановых операций, достаточно продолжительных по времени.