Зеленое знамя - [3]

— А они куда тише идут вперед, чем солдаты из Египта, — пробурчал себе в бороду шейх Хадендовы.

— Но, может быть, они и отступают тише, брат мой, — ответил дервиш. — Ну, да, впрочем, их немного. Самое большее — три тысячи.

— А у нас десять тысяч. На копьях наших воинов почнет рука пророка, а наше знамя освящено его великим словом. Взгляни-ка на их начальника. Видишь, он едет с правой стороны и смотрит на нас в далековидящее стекло? Может быть он увидит и вот это.

И араб помахал саблей в сторону небольшой кучки всадников, которая выделилась немного из четырехугольника.

— Эге, да он кланяется, он машет рукой! — воскликнул дервиш. — А вот те, что в углу, наклонились и что-то делают… Aгa!.. Клянусь пророком, я так и думал, что это будет так!

В то время, как дервиш говорил, в углу английского четырехугольника показался волокнистый клуб дыма, а затем над самыми головами разговаривавших вождей разорвалась с сухим металлическим треском семифунтовая граната. Красные камни и осколки снаряда запрыгали кругом.

— Прекрасно! — воскликнул вождь Хадендовы. — Если их пушки достают до нас, наши достанут до них. Ступай, Мусса, на левый фланг и скажи Бен-Али, чтобы он содрал живьем кожу с египтян, если они не попадут вон туда. А ты, Гамид, поезжай на правый фланг, скажи там, чтобы три тысячи воинов залегли в тот ров, который мы высмотрели вчера. Остальные пусть бьют в барабаны и поднимут знамя пророка. Пусть эти воины знают, что их копья напьются крови, прежде чем взойдет вечерняя звезда.

Вершина красных гор представляла собою длинное, неровное и покрытое валунами плато. Спуск в долину был повсюду отвесный, за исключением одного места, где вниз в долину спускался извилистый овраг. Верх оврага был покрыт песчаными глыбами и кустами оливкового цвета.

На краю этого оврага и стояло арабское войско, состоявшее из самых различных племен. Тут были свирепые хищники и работорговцы из внутренней Африки, и дикие дервиши в Верхнего Нила. Бесстрашие и фанатизм объединяли эти разнородные элементы. Бледнолицый араб с тонкими губами сражался рядом с толстогубым, курчавым негром. Между ними не было и тени кровного родства, но зато они соединялись общей верой в Коран.

Прячась за кустами и скалами, они следили за приближающимися англичанами. Женщины разносили воинам воду и напитки, выкрикивая по временам воинственные тексты из корана. В час битвы эти тексты действуют на правоверных сильнее, чем вино, и наполняют его душу безумной храбростью.

Среди этих храбрых оборванцев веяли знамена и разъезжали на степных конях и белых башаренских верблюдах эмиры и шейхи, которые должны были вести всех эти людей против неверных.

Шейх Кадра прыгнул на своего коня и обнажил саблю. Раздались дикие крики, послышался лязг копий, задребезжали барабаны. Эти звуки напоминали удары волн о покрытый каменьями берег. Еще момент — и десять тысяч человек стояли на скалах, размахивая оружием и прыгая от воинственного восторга.

Затем они снова спрятались за прикрытиями и в угрюмом молчании стали ожидать приказаний своих вождей.

Англичане теперь были в расстоянии полумили от гор. Их семифунтовые орудия выбрасывали гранату за гранатой. На правом фланге арабов раздался глухой рев: это начали действовать крупные крупповские орудия.

Шейх Кадра сразу же усмотрел своим соколиным взором, что орудия стреляют плохо, и что гранаты ложатся далеко за англичанами. Он пришпорил коня и помчался к месту, где стояла около орудия группа всадников. Пушки обслуживались взятыми в плен египетскими артиллеристами.

— Что же это такое, Бен-Али? — воскликнул он. — Эти собаки метились лучше, когда им приходилось стрелять в братьев по вере!

И вождь махнул саблей. Раздались дикие стоны. Шейх осадил лошадь и вложил окровавленную саблю в ножны. На земле корчились в предсмертной агонии два египетских артиллериста, которым он перерубил горло.

— Кто теперь будет заряжать пушку? — грозно спросил шейх, глядя на испуганных наводчиков. — Ну, иди ты. что ли, чернорожий сын шайтана, и меться получше. Ты отвечаешь жизнью.

Случайность ли это была, или новый наводчик оказался искуснее прежних, но две гранаты разорвались над английским отрядом. Шейх Кадра угрюмо улыбнулся и помчался снова на левый фланг. Копьеносцы уже начали спускаться в овраг.

В то время, как Кадра подъехал к этой части своего войска, внизу, в лощине послышался глухой шум, точно очень большой дикий зверь зарычал. Гарднеровский снаряд шлепнулся прямо в кучу арабов, и превратил их в кровавую, бесформенную массу. Остальные стали поспешно прыгать в ров. Немедленно же вслед за этим на протяжении всего горного склона послышался сухой и частый треск винтовок. Арабы начали обстреливать наступающего врага.

Английский четырехугольник продолжал подвигаться вперед с прежней медленностью. Каждые несколько минут он останавливался и перестраивался. Теперь уже было ясно, что арабы не устроили засады в долине. Убедившись в этом, отряд взял другое направление и двинулся параллельно неприятельской позиции. Генерал видел, что атаковать врага с фронта невозможно: склон был слишком обрывист. И он решил совершить обходное движение в правый фланг. Он надеялся, что это движение ему удастся.