Зеленое движение в Гражданской войне в России. Крестьянский фронт между красными и белыми. 1918—1922 гг. - [71]

К сожалению, командиром одного из таких отрядов в Нижегородском уезде был назначен бывший офицер Гольдин Аркадий, который, набрав в свой отряд бывших дезертиров, своими действиями дискредитировал Советскую власть. Суть заключалась в том, что он, выезжая из села на операцию по поимке бандитов, вместо умелой опоры на крестьян, занялся их запугиванием и массовым избиением нагайками. Узнав об этом, мы его арестовали и осудили, оповестив об этом местное население».

Сам Благовещун, как уполномоченный ЧК, переодевался дезертиром и в одиночку, с большим риском для жизни, ходил по деревням, выявляя повстанцев, их связи, вел агитацию среди крестьян. Карательные и агитационные мероприятия, как всегда, принесли результат. Зеленая армия стала разлагаться, рядовые повстанцы покидали ее ряды. В конце концов, у атамана Ивана Киселева осталась небольшая группа приверженцев.

Из воспоминаний Благовещуна: «Одной из опорных баз «Зеленой армии» был женский монастырь близ села Малая Пица во главе с игуменьей, брат которой, офицер, являлся одним из бандитских руководителей. В этом монастыре бандиты нередко находили себе убежище, прятали оружие и через монахинь получали информацию о действиях советских органов по их поимке.

Операцию по разгрому мы начали именно с этого монастыря, где удалось захватить одного из бандитских вожаков (фамилию не помню) и несколько рядовых. Также при производстве обыска было изъято много оружия и массу скрытых от национализации и реквизиции ценностей. Игуменья была также арестована. Вскоре было установлено местонахождение штаба «зеленых» — лес возле Суроватихи».

Летучий отряд ЧК оперативно окружил это место. Из рапорта командира летучего отряда: «Отрядом вместе с войсковым подразделением был ликвидирован штаб «зеленых» в Суроватихинском лесу. В момент проведения операции в 18 шалашах, укрытых в лесном массиве, было взято около 30 винтовок, несколько гранат, 8-пудовый запас печеного хлеба, разная штабная переписка, чистые бланки билетов эсеровской партии, разная эсеровская литература, контрреволюционные листовки и воззвания, шапирограф для размножения. Задержанные при штабе часовые «зеленых» показали, что их отряд численностью около ста человек ушел на станцию Суроватиха для нападения на красноармейский отряд. Захваченные часовые (6 человек) и пойманные после еще 8 человек были расстреляны на месте.»

Трижды в Нижегородский уезд выезжал революционный трибунал. Уездный военком считал, что именно его усилиями была раскрыта близ станции Суроватиха организация зеленой армии. Организация после этого распалась, а дезертиры стали «добровольно» являться до двухсот человек в день. Тщательная фильтрация позволила выявить среди них десять организаторов, которые были отправлены в ЧК⁴⁶⁵. Победные лавры разные советские инстанции традиционно делили с трудом.

Вскоре в руки советских властей попал весь актив армии. Один из членов штаба, Федор Телегин, по решению Губчека позднее был расстрелян (именно у него нашли воззвание крестьянам). Рядовые же члены банды попали в тюрьму с последующей амнистией. Судьба Киселева осталась неизвестной. В архиве ревтрибунала за 1922 г. есть запрос из ГПУ об этапировании главаря зеленых Киселева из тюрьмы в распоряжение следствия. На что трибунал ответил, что такого арестованного у них нет: «Нижегородский губревтрибунал сообщает, что сведения о Киселеве Иване Гавриловиче по алфавитным спискам 1918–1922 гг. не значатся». Остается непонятным — был ли Киселев арестован во время ликвидации зеленых и затем скрылся, или произошла какая-то канцелярская ошибка в последующей переписке⁴⁶⁶.

Поражение организованного ядра зеленых свело на нет и активность эсеров в губернии. После этого крупного вооруженного сопротивления в губернии не отмечалось. На 15 ноября во всех местах заключения губернии содержалось 3915 дезертиров⁴⁶⁷. Для ловли оставшихся выделялась рота⁴⁶⁸.

Рязанская губерния

В Рязанской губернии на фоне массового дезертирства и более или менее структурированных зеленых выступлений по всем уездам развивалась так называемая огольцовщина. Движение получило название по имени вожака, поднявшего значительный вооруженный отряд в нескольких волостях Ряжского уезда. Данная эпопея достаточно подробно описана, прежде всего усилиями Г.К. Гольцевой. С июня 1919 г. Огольцов выделился среди многочисленных зеленых банд удачливостью в налетах и дерзостью. Собственно вооруженное восстание в родных местах атамана происходило в мае — июне 1920 г. и завершилось разгромом восставших и гибелью Огольцова. Интересно, что впоследствии, до конца 1920 г., эстафету более или менее массовой огольцовщины принял отряд из буквально двух-трех человек, возглавлявшийся С. Никушиным — трезвомыслящим, не лившим лишней крови крестьянским партизаном. Это движение оставило глубокий след в народной памяти.

Следы огольцовцев обнаруживаются в списках рязанского концлагеря. Подпрапорщик Д.Я. Соловьев содержался «за участие в отрядах Огольцова».

Четверо из Ряжской караульной роты — двое за участие, двое как «стремившиеся уйти в отряд Огольцова». Понятно, что с местной красной частью были контакты и, видимо, часть красноармейцев желала променять службу на «зеленое» житье. Всего за огольцовщину по этому делу — по меньшей мере восемь человек (дело № 83). Советская власть брала и заложников. В рязанском концлагере сидели, например: 40-летняя женщина за сына у Огольцова, 20-летняя — за мужа, 18-летняя крестьянка Меленковского уезда Владимирской губернии — за брата у Огольцова. 21-летний сапожник, причем Рязанского, а не Рижского уезда, — сам у Огольцова (дело № 10)