Зеленая креветка - [47]

— Волк!

Художник выбежал из кабинета. Обнимая плачущую жену, он гладил трясущимися руками ее волосы и говорил:

— Ничего, Марта, ничего… Я надломился, но это пройдет, мы разберемся.

Но «оно» не проходило, а разобраться было трудно. Что бы ни делал в эти дни художник, к чему бы ни прикасались его искусные пальцы, везде — на холсте, бумаге или картоне — возникала отвратительная мор та бешеного волка. Она производила угнетающее впечатление не только на самого автора. Все поражались неистовой сатанинской злобе, исторгаемой взглядом животного.

Казалось, если бы эта тварь могла, она сейчас же вцепилась в глотку всему человечеству.

Собственное горе так сильно потрясло Крюге, что он совершенно забыл о Максе. Художник ходил по комнатам своей квартиры и твердил про себя: «Неужели я сошел с ума? Неужели?»

Никто не мог помочь ему. Врачи находили его вполне здоровым и советовали отдохнуть.

* * *

Судья и прокурор получили из Бонна недвусмысленные указания немедленно прекратить процесс.

Поднятый в прессе шум по поводу робота-оберштурмбанфюрера все равно не унять. Поэтому пришлось делать хорошую мину при плохой игре и оправдать Штаубе за отсутствием состава преступления. «Делом Штаубе» заинтересовались высокопоставленные лица из военного министерства и кое-кто за океаном. Идея робота-убийцы, автомата-палача показалась заманчивой.

В промышленных кругах поговаривали даже, что будут отпущены солидные кредиты на исследовательские цели. Конвейерное производство «идеальных солдат» покрыло бы любые затраты.

В эти дни камера Макса превратилась в зал свиданий. Здесь бывали и бизнесмены, жаждущие купить тайну создания самого совершенного робота, и корреспонденты, ищущие сенсаций, и ученые, предлагавшие свои услуги. Чтобы сразу разделаться с ними, Макс решил устроить нечто вроде пресс-конференции.

— Господа, — сказал он, когда собравшиеся с большим трудом втиснулись в его камеру, — не задавайте мне вопросов. Я все расскажу сам… Став доктором философии, я заинтересовался проблемами автоматики. Изобретательство всегда было моим коньком, и я решил построить логическую модель человеческого организма.

Мне это удалось. В 1937 году был создан Нигель, впоследствии ставший фон Штеке.

Почему Нигель? Да потому, что он был рожден из ничего. Как устроен Нигель? Какова материальная база, на которой я вел логический эксперимент?

Прошу простить меня, господа, но не думайте, что я сейчас открою все карты.

Я могу лишь кое-что рассказать о самых общих технических принципах моего Нигеля. Дело в том, что Нигель был создан, когда кибернетика, как таковая, только зарождалась. И это спасло меня от многочисленных ошибок, которые совершаются современными учеными. В чем проблема номер один современных автоматических и кибернетических устройств? В надежности. По сравнению с человеком автоматы слабее и неустойчивее шестимесячного младенца.

Почему? Можно назвать сотни причин. Но главной из них, на мой взгляд, является размер элементов думающего устройства. В современных счетных машинах каждая единица информации фиксируется каким-либо микроэлементом, будь то участок магнитной ленты, период колебания электронной лампы или напряженность магнитного поля в кольце. В Нигеле прием информации, ее запоминание и переработка осуществлялись на молекулярном уровне, что позволило увеличить надежность его работы как кибернетического устройства в миллионы раз. Я просто подражал природе. Вспомните информацию, записанную на молекулах ДНК.

Таким образом, мной была технически решена эта проблема номер один современной автоматики. Но оказалось, что это не главная и не самая сложная задача.

Современные создатели человекоподобных кибернетических устройств будут еще долго терпеть неудачи, потому что ими не разгадана тайна мышления. Они полагают, что информация о состоянии материи определяется набором правильно полученных цифр. Ошибочное мнение. Вернее, не до конца правильное. Определяется, но не исчерпывается. Количественные соотношения дают нам важную статистику, в которой, однако, иногда бывает очень мало так называемой «полезной» информации. Эта информация определяется качественным состоянием материи. Как мы воспринимаем мир? Мы видим перед собой мяч и не говорим себе, что перед нами проекция мяча на сетчатую оболочку глаза с таким-то диаметром и таким-то цветом. Мы говорим просто — мяч. Это образ, символ, качество. Мяч не камень, мяч не облако. Мяч есть мяч. Набор свойств, создающих качество. Человек в своем восприятии сначала не подсчитывает, а оценивает. Ему неважно, сколько весит камень и какая плотность у жидкости. Он говорит — жидкость, качественно оценивая состояние материи. Вот в этом вся загвоздка. До тех пор, пока не будет подработана качественная теория мышления, кибернетики далеко не уйдут. Мне удалось сделать, создать теорию, вернее, основы теории качества. В Нигеля была вложена программа качественной оценки событий. Она придала ему почти человеческую приспособляемость и невероятную логическую подвижность. Он был восприимчивее самого внимательного студента. Мало того, качественное мышление значительно повысило надежность его работы как кибернетического устройства.