Зеленая книга леса - [12]
Окажется на пути у веретеницы вода — ручей, канава, озерко или большая лужа, она уверенно и быстро переплывает преграду, даже быстрее и проворнее, чем змея, словно опасаясь остаться на виду лишнюю секунду. Стиль плавания у обеих одинаков, только веретеница изгибается сильнее, словно вкладывая в движение всю силу. Может нырять и оставаться некоторое время у дна. В сухую погоду, когда долго не бывает дождей, ищет веретеница воду, чтобы напиться. Как ни терпеливо переносит жажду, пить ей необходимо, несмотря на то, что ничего сухого в рот не берет. Осторожно-осторожно дотрагивается веретеница раздвоенным языком до капли росы или дождя на травинке, на упавшем листе, и, словно смакуя, не спеша всасывает всю без остатка, а потом ищет новую. Маленьким бывает достаточно и одной росинки, от которой даже паутинка не провиснет. Веретеница нетороплива в движениях, путь впереди себя прощупывает языком. Он лишь немного напоминает змеиный, имея на кончике небольшую вырезку. Прикосновение его почти неощутимо, и от него не поежится ни слизень, ни дождевой червь — повседневная добыча веретеницы. Быстрая и проворная добыча не про нее. А слизня она прощупывает языком, неторопливо примеряется, как лучше схватить, и, не торопясь, берет его маленьким ртом с мелкими-мелкими зубами, после чего медленно начинает заглатывать живьем. Со стороны кажется, что это для нее мучительно трудно. Проглотив одного-двух слизней, она и смотреть не хочет на третьего и несколько дней ничего не ест. И все-таки у такого неловкого и медлительного охотника может оказаться в зубах и проворный лягушонок остромордой лягушки, спрятавшийся от дневной жары под лесную подстилку.
Умеренность в еде обычна для веретеницы. Зачем много есть, когда не надо гоняться за добычей, бороться с ней? Однако при малом аппетите сила у нее немалая: сама едва толще карандаша, веретеница может так напрячь свое тело, что ее, как карандаш, можно уравновесить на лезвии ножа. В таком состоянии она производит впечатление неживого предмета. А когда видишь, как легко ввинчивается веретеница в крупитчатую лесную почву или песок, прокладывая там длинные ходы-норы, становится понятно, для чего животному такие сила и упругость.
Нора у веретеницы что-то вроде временного жилья: высунет голову на поверхность и, замерев неподвижно, как изваяние, долго смотрит на дневной мир. Маленький намек на близкую опасность — и голова исчезает прежде, чем ее заметят. В норе веретеница может ползти и хвостом вперед.
Раз в году, весной, через месяц после пробуждения, веретеница линяет: чешуйки на ней взъерошиваются, придавая ящерице больной вид. Она медленно ползает, разыскивая щель потеснее между корнями или под упавшим стволом. Протискиваясь с силой в эту щель, она освобождается от поношенного и ставшего тесным одеяния, выползая из него, как из чехла, но не выворачивая по-змеиному наизнанку. Выползает она не голой, а в свежей чешуе, которая на спине и на боках блестит, как лакированное ореховое дерево. Чешуя тонкая, но удивительно прочная: почти полгода роется веретеница в песке и земле, а осенью ее покров лишь чуть тусклее, чем был после линьки, и без единого изъяна.
Самец крупнее самки и с более темной спиной, на которой двумя рядами разбросаны мелкие, с просяное зерно, сине-фиолетовые пятнышки, его весеннее украшение. Со стороны брюшка все веретеницы окрашены одинаково, в черно-свинцовый цвет. Детеныши этих ящериц наряднее взрослых: серебристые, с узкой черной полоской на спине. Рождаются они в конце лета — начале осени. Мать не откладывает яйца, бросая их на произвол судьбы, как другие ящерицы, а вынашивает в своей утробе, пока не приходит момент вылупляться из них детенышам. В этом немалый шанс на спасение потомства от зубов лисы, которая умело разыскивает и выкапывает зарытые яйца черепах, змей и ящериц.
Маленькие ящерки, только родившись, ростом не толще и не длиннее цыганской иглы, тут же расползаются в разные стороны, готовые к самостоятельной жизни. Новорожденные разыскивают добычу по своему росту — мелких слизней, мелких дождевых червей. Хватка у них уже как у взрослых: иной слизнячок, спасая свою жизнь и пытаясь вырваться, даже тащит ящерку за собой, но та, цепляясь хвостиком за что придется, не выпускает его и одерживает первую победу.
Никакого воспитания или дополнительного обучения молодым веретеницам не требуется. Будут жить, прячась от дневного света и от света звезд, под лесной подстилкой до тех пор, пока не станут взрослыми. Рождается их у одной матери не более десятка, но не узнать и не предсказать, сколько доживет до того времени, когда сами смогут дать жизнь новому поколению, потому что не только безобидна, но и почти беззащитна эта похожая на змею безногая ящерица.
сухую погоду, чтобы никого не пугать шорохом шагов и себе не мешать слушать толоса природы, в лесу приходится выбирать торные тропинки и дороги. Зато после дождя можно идти где угодно, не глядя под ноги: мягко вдавливаются в лесную подстилку размокшие шишки, и если и хрустнет под сапогом сучок, то глохнет звук, словно в подушке. Вот лосиха словно плывет по высоким зарослям орляка, оставляя за собой борозду, из которой торчит головка и рыжая полоска спины лосенка. Чуткие уши лосихи поворачиваются в разные стороны, ловя подозрительные звуки, но, кроме комариного писка и птичьих песен, ничего не слышно в лесу.
